Горец-дьявол
Шрифт:
— Я уверена — тот, кто его выпустил, просто не заметил меня в загоне, — сказала она и пояснила: — Я искала пряжку в траве, стоя на корточках, и выпрямилась только тогда, когда увидела бегущего быка. Несомненно, это случайность.
— Да, — нехотя согласился Каллен, чувствуя, что все это ему сильно не нравится.
— Вот и хорошо, — с натянутой улыбкой сказала Эвелинда. — Теперь осталось только пойти и вернуть пряжку туда, где я нашла ее — в ваш сундук.
И она поспешила прочь, не дожидаясь, пока Каллен остановит ее.
Он угрюмо смотрел ей вслед, испытывая смутную тревогу.
— Это не случайность, милорд, — тихо сказал Хэмиш, отводя взгляд от удаляющейся Эвелинды. — Кроме меня, никто и никогда не
Некоторое время Каллен молча смотрел на мужчину, затем прервал затянувшуюся паузу:
— Кому и зачем это могло понадобиться?
Хэмиш неопределенно пожал плечами:
— Зачем кому-то понадобилось убивать вашего дядю, и отца, и первую жену?
— Это были несчастные случаи, — холодно возразил Каллен, хотя в глубине души сильно сомневался в своих словах. Так или иначе, раз не удалось выяснить ничего определенного, приходится смириться с версией о несчастных случаях — невозможно всю жизнь прожить с головой, повернутой в прошлое.
— Сегодня тоже все выглядело бы как несчастный случай, — заметил Хэмиш.
При этих словах Каллен напряженно выпрямился и резко, словно от удара, вскинул голову.
— Тут есть о чем подумать, — отметил напоследок Хэмиш, отвернулся и пошел вдоль изгороди к сараю.
Хэмиш был прав. Очевидно, нерешенные загадки прошлого не желали отпускать Каллена, настойчиво напоминая о себе. Все началось с дяди Дарака. Во время охоты ему в спину попала стрела. Никто не признался в содеянном, но люди восприняли это более или менее спокойно, решив, что человек, выпустивший стрелу, наверняка и сам не знал, куда она попала. Каллену было всего четырнадцать лет, и его впервые взяли на охоту. В тот раз они наткнулись на целую семью диких кабанов. Два взрослых вепря бросились на людей, защищая свое потомство, а охотники — их было больше двух десятков — рассеялись и поскакали кто куда, чтобы убраться с пути животных. Разъяренные кабаны чрезвычайно опасны.
В тот день стрелы градом сыпались буквально отовсюду, а кабаны, кидаясь на все, что движется, метались из стороны в стороны, будто не замечая стрел, торчавших из них, словно иглы из огромных ежей. Наконец два кабана рухнули замертво. Пришло время собирать трофеи и возвращаться в замок, и тут разгоряченные охотники заметили отсутствие своего лэрда. Пустившись на поиски, они обнаружили его в густых зарослях кустарника со стрелой в спине. Дарак был еще жив. Судя по его словам, он свалился с лошади — один из кабанов испугал ее и она взвилась на дыбы. Падая, Дарак почувствовал, как что-то вонзилось ему в спину, и решил, что совершенно случайно оказался на пути летящей стрелы. Все согласились с ним. Поэтому тремя днями позже, когда Дарак умер от лихорадки, вызванной воспалившейся раной, обитатели замка сочли это роковым стечением обстоятельств.
Отец Каллена, Лиам, стал лэрдом и обеспечил клану мир и процветание. Он правил десять лет — до того дня, пока его не нашли мертвым у подножия горы, на которой стоял замок Доннехэд. Склоны, сбегавшие вниз от главных ворот и боковых наружных стен крепости, были относительно пологими, но задняя стена располагалась над крутым каменистым обрывом, выглядевшим так, словно Господь резким ударом отсек все лишнее, оставив только отвесную скалу. Именно с этого утеса Лиам упал и разбился насмерть. В это время Каллен находился в гостях у Коминов. Они с Трэлином дружили с детства и часто навещали друг друга.
Вернувшись домой, Каллен столкнулся не только со страшным известием о гибели отца, но и со слухами о том, что его самого видели неподалеку от места происшествия, которое, возможно, вовсе не было несчастным случаем. Люди быстро припомнили охоту десятилетней давности и смерть Дарака. Тогда Каллен точно находился рядом. А если это именно он выпустил стрелу, убившую дядю? А вдруг он уже тогда возмечтал стать лэрдом?
Несмотря на слухи, Каллен, будучи сыном Лиама Дункана, унаследовал титул. Он не стал опровергать людскую молву. На него и без того свалилось достаточно испытаний: с одной стороны — потеря отца, замечательного человека и блестящего главы клана, с другой — новое положение и связанные с этим обязанности. Разумеется, он попытался выяснить, была ли смерть отца случайной, но потерпел неудачу. Доподлинно удалось установить только то, что лошадь Лиама вернулась в конюшню без своего седока, люди бросились на поиски и нашли лэрда мертвым у подножия скалы. На этом факты заканчивались и начинались домыслы, будто бы кто-то видел Каллена, ехавшего прочь с того места. Впрочем, кто именно этот предполагаемый свидетель, узнать не удалось, разговоры сводились к одному — «говорят», некто видел Каллена своими глазами.
Конечно, Каллена там не было и быть не могло, однако слухи всегда возникают, разрастаются и расползаются, подчиняясь только своей собственной безумной логике. Прекрасно понимая это, он решил забыть о несуществующем свидетеле и вместо того, чтобы заниматься бесконечным правдоискательством, сосредоточиться на управлении Доннехэдом. Вскоре он женился на Мэгги — отец с детства предназначал ее ему в жены. Мэгги была хорошей женщиной, веселой и доброй, и он быстро привязался к ней. Они прожили бы вместе всю жизнь в мире и согласии, без взлетов и падений, которыми сопровождался брак с Эвелиндой, но прошло два года, и Мэгги нашли под той же скалой.
Такое совпадение Каллен никак не мог считать случайным, и очень многие обитатели замка Доннехэд готовы были согласиться с ним. С одной небольшой разницей — пока он искал виновного среди них, они подозревали его самого. И снова все вопросы остались без ответов.
Каллен тяжело вздохнул и устало провел рукой по волосам. На первый взгляд в Доннехэде царило благополучие и спокойствие, но на самом деле люди давно разделились на три противоборствующих лагеря. Одни нисколько не верили в несчастные случаи и были твердо уверены — Каллен убил своих родственников. Другие допускали возможность того, что несчастные случаи могли быть убийствами, но категорически отвергали версию о виновности Каллена. Наконец, третьи не испытывали уверенности ни в чем, что касалось этих загадочных смертей. При таком положении вещей Каллену иногда оказывалось очень сложно управлять людьми — хотя они и подчинялись его приказам, однако многие делали это крайне неохотно и даже с негодованием. Два года после смерти Мэгги положение лэрда Доннехэда можно было сравнить с положением капитана корабля, на котором зреет бунт.
Каллену не удалось доказать свою невиновность, и он не имел возможности объясниться с недоброжелателями, поскольку обвинения не высказывались открыто, все сводилось к шепоту и слухам, которые он вынужден был просто-напросто игнорировать в надежде, что со временем они утихнут сами собой. Однако, стихая, сплетни всякий раз, словно по заказу, кем-то или чем-то подогревались снова. А затем ему предложили вступить в брак с Эвелиндой. Конечно, Каллен нуждался в жене и ждал появления на свет наследников, но он также надеялся на то, что присутствие новой леди поможет людям забыть о прошлом и успокоиться. Однако все произошло ровно наоборот — Эвелинду преследовали несчастные случаи. Каллен вновь вспомнил все истории, случившиеся с ней со времени их знакомства. Определенно в д'Омсбери ее падение и отравление каким-то снадобьем действительно были чисто случайными, то же самое практически с полной уверенностью можно сказать о первом происшествии в загоне Ангуса. Но о сегодняшнем — нет. Кто-то открыл двери и выпустил быка, когда она обыскивала загон, и Каллен чуть не овдовел во второй раз.