Горец-дьявол
Шрифт:
— Но...
— Что касается твоих обязанностей, они заключаются в том, чтобы повиноваться мне, — добавил он, открывая дверь. Затем приостановился и напоследок выдал указание: — С этой минуты ты не должна покидать главную башню.
И удалился, оставив позади себя ошеломленную жену, в недоумении взирающую на закрывшуюся перед ее носом дверь. Эвелинду совсем не порадовала вся их «беседа», но последнее приказание выглядело абсолютной дикостью.
Отвернувшись от дверей, она удрученно побрела обратно к кровати и села, уныло опустив плечи. Просто поразительно, с какой скоростью замужество меняется от
— «Так было всегда», — с отвращением передразнила она. Что это за довод? А еще, оказывается, ее обязанность — повиноваться мужу. Ха! В чем, интересно, заключаются его обязанности? Если ей не изменяет память, клятвы перед алтарем содержат такие слова, как «взаимная поддержка», «утешение», «уважение». Ну и?! Она не чувствовала особой поддержки и утешения, но с уважением дело обстояло совершенно безобразно.
Вздохнув, она откинулась назад и уставилась на балдахин над кроватью. Честное слово, замужество лишает женщину всякой самостоятельности. По крайней мере если муж — Каллен. Кажется, он считает ее совершенно беспомощной, никчемной и...
Ну конечно же! Эвелинда резко села в постели. Каллен действительно представляет себе всех женщин именно такими. Ему с детства внушали — они убогие, слабые создания, требующие постоянной опеки. Поэтому ему трудно смириться с тем, что у жены есть чувство собственного достоинства и она в состоянии самостоятельно принимать решения. Значит, единственный выход — продемонстрировать ему свои способности, силу и ум. Тогда, возможно, он станет относиться к ее предложениям и советам более доброжелательно.
Дело за малым — найти способ заслужить его уважение. Размышляя об этом, Эвелинда встала и направилась к тазу с водой, чтобы умыться.
Трудно соревноваться с мужчинами там, где требуется физическая сила. Зато от недостатка сообразительности Эвелинда никогда не страдала. По крайней мере она сама была в этом уверена и решила, что без особых усилий обязательно придумает какое-нибудь остроумное решение проблемы.
Ну а пока, раз Каллен не желает очертить круг ее обязанностей в замке, она перестанет дожидаться ценных указаний и займется тем, что считает необходимым... и в первую очередь разберется с привлечением мужчин к тяжелой работе на кухне. Муж не желает выделить пару помощников на постоянной основе? Отлично. Значит, придется прибегнуть к обходным маневрам.
Эвелинда заметила — здешние мужчины всегда найдут повод заглянуть на кухню в те дни, когда Бидди печет свое чудное печенье. Вероятно, нужно почаще готовить это лакомство и использовать его как приманку. Перенес с места на место какую-нибудь тяжесть, исполнил поручение — получи в награду сладости. Эвелинда приободрилась — почему бы не попробовать? Что касается факелов в коридоре второго этажа, если их не прикажет зажечь муж, она прекрасно может отдать такой приказ сама. Пускай сначала Каллен возмутится, но потом ему наверняка понравится передвигаться по светлому коридору без риска оступиться и упасть. Эвелинда воспрянула духом, закончила умываться и быстро оделась.
К тому времени, когда первоочередные задачи будут решены, она обязательно придумает, как лучше всего продемонстрировать свою сообразительность мужу. Пожалуй, придется все же раскрыть тайны, связанные с гибелью — случайной или нет — его родственников. Эвелинда нахмурилась. Возможно, по ходу дела она заодно выяснит источник «случайностей», преследующих ее саму. Сегодняшнее происшествие в загоне и расспросы мужа про стрелу в лесу наводили на мысль о том, что кто-то настойчиво пытается снова сделать Каллена вдовцом. Однако Эвелинда была категорически не готова упокоиться с миром.
Она направилась к выходу. Да, определенно, если ей удастся справиться с этой проблемой, муж перестанет считать ее слабым бессмысленным существом.
Эвелинда шагнула за порог, закрыла за собой дверь и, погрузившись в густой мрак, почувствовала, что ее решимость, особенно по части установки факелов в коридоре, существенно окрепла.
— Тоже мне доблесть — блуждать в потемках, — сердито проворчала она, осторожно отходя от двери. — Это просто глупо.
Покачав головой, она двинулась к лестнице, но, услышав позади себя тихий шорох, остановилась и оглянулась. Поначалу она подумала, что это горничная вышла из какой-нибудь комнаты после уборки. Однако как только Эвелинда остановилась, шорох немедленно затих.
— Кто здесь? — спросила она, вглядываясь в темноту.
Ответом ей было молчание.
Возможно, это прошмыгнула мышь, поселившаяся в коридоре или в одном из пустующих помещений? На верхнем этаже было пять комнат, и Эвелинда обошла их все, пока слонялась по дому в ужасные дни до приезда Милдред и Мака. По одну сторону коридора располагались три небольшие спальни, одна из них принадлежала Бидди. По другую — их с Калленом спальня, а рядом просторная комната с большими окнами, выходящими на солнечную сторону. Сейчас солар пустовал, но Эвелинда надеялась в ближайшем будущем обустроить его. Кстати, об этом она тоже собиралась поговорить с мужем. Но теперь решила ни о чем не спрашивать, а просто привести помещение в порядок — еще одна обязанность, которую она возьмет на себя.
Тишина, никаких шорохов. Видимо, это и правда пробежала мышка, но череда «случайностей» заставила Эвелинду быть осмотрительной, поэтому она насторожилась и пошла к лестнице гораздо медленнее, чем обычно. В конечном счете, вероятно, это спасло ей жизнь, когда она споткнулась о какой-то предмет, лежавший на полу. Она находилась в шаге от лестницы и, если бы двигалась в привычном темпе, неизбежно скатилась бы вниз головой по ступеням. Однако медлительность уберегла ее. Впрочем, оступившись, Эвелинда не смогла сразу остановиться, зато успела вскрикнуть и дотянуться до перил.
Ее услышали — снизу, из главного зала, раздался встревоженный возглас. Она почти не обратила на это внимания, судорожно пытаясь покрепче ухватиться за перила. Нащупав деревянную поверхность, она отчаянно вцепилась в нее, но ноги скользнули вниз по ступеням, и Эвелинда упала. Наконец, восстановив равновесие, она застыла на месте.
— Жена!
Каллен — видимо, это он встревоженно отозвался снизу — подбежал, когда она уже твердо стояла на ногах, но, задыхаясь от страха, не могла вымолвить ни слова и только смотрела на мужа огромными испуганными глазами.