Горечь и сладость любви
Шрифт:
– Я думала, что это разноцветные бабочки – жёлтые, красные, зелёные.
– А что же оказалось на самом деле?
– Яичница, – выдавила из себя Алёна.
– Яичница?!
– Да, с помидорами и украшенная листьями петрушки. Сенька сказал, что такую яичницу всегда делает его мама.
Все девочки, не исключая и саму Алёну, рассмеялись.
– Но в том, что Вере Матвеевне художники дарят картины, а нам нет, ничего особенного я не вижу. Просто она у нас особенная! В неё даже шеф влюбился! А Андрей Данилович абы в кого влюбляться не станет.
Все спорщицы прикусили язык, чтобы не ранить сердце влюблённой в Данилова девушки.
Только Уфимцева несколько минут спустя, проходя мимо Вериного стола, тихо шепнула ей:
– Я бы на вашем месте, Верочка, держала ухо востро и не очень-то доверяла всяким там творческим личностям. А то охмурят, соорудят из вашей жизни чёрный квадрат Малевича, а вам потом расхлёбывать.
– Спасибо, я учту, – так же тихо ответила Вера.
Она постаралась сосредоточиться на работе, но образ художника продолжал стоять перед её внутренним взором, затмевая всё остальное.
Раза два ей даже показалось, что за окном пролетела стая ласточек, и лишь позднее она сообразила, что это ветер сорвал с растущего за окном тополя несколько пожелтевших листьев и унёс их прочь. Вера сама не могла понять, что же с ней происходит. Она считала себя девушкой, не склонной к особой чувствительности. «Скорее всего, виновата картина, – решила она, – слишком реалистично выглядели на ней ласточки». О силе искусства она много слышала и читала, но на себе воздействие этой силы она испытывала впервые.
Скорее всего, Ирина Матвеевна права, и этот парень настоящий самородок. И она, Вера, может гордиться тем, что оценила по достоинству то, мимо чего другие проходят мимо. Видимо, он нигде не выставляется. Иначе Елизарова обязательно бы запомнила его картины и не преминула рассказать о них «девочкам». И только ближе к обеду она смогла заставить себя погрузиться в столь любимые ею цифры и таблицы.
Зато о своём шефе Андрее Ивановиче Данилове Вера так и не вспомнила до тех пор, пока он в обеденный перерыв не зашёл в бухгалтерию, чтобы по сложившейся за последние два с половиной месяца традиции отправиться вместе с ней на обед.
Она не оторвалась от монитора, когда он вошёл в бухгалтерию, и только тогда подняла голову, когда на неё зашикали со всех сторон. Вера сразу же столкнулась с изучающим её взглядом Данилова и невольно смутилась.
– Простите, совсем заработалась, – пробормотал она в своё оправдание.
– Ничего, бывает, – ответил он понимающе.
– За такое трудолюбие начальству остаётся нас только похвалить, – проговорила Уфимцева, заговорщицки подмигнув Вере.
– Да разве же я вас, Марина Аркадьевна, не хвалю, – рассмеялся Данилов, – но и превращать вас в загнанных лошадей не собираюсь.
– Патроны на нас хотите сэкономить, – сладко потянулась Елизарова.
– Какие такие патроны? – брови шефа взлетели вверх.
– Так говорят же, что загнанных лошадей пристреливают, – охотно пояснила молчавшая до сих пор Игнатова.
– Типун вам на язык! – вырвалось у начальника.
Щёки смутившейся девушки залила краска.
– Простите меня, Алёна, – спохватился Данилов, – сорвалось машинально.
– Это я, дурочка, сама не к месту высунулась, – тут же бросилась девушка защищать шефа от самого себя.
Данилов ласково ей улыбнулся, и Алёна стала совсем уж пунцовой.
– Тебе надо сходить в туалет, – заявила Марина Аркадьевна.
– Это ещё зачем? – пролепетала Алёна.
– Носик попудрить, – не моргнув глазом пришла ей на помощь Уфимцева.
– Да, вы правы, Марина Аркадьевна, тем более время уже обеденное. Извините, – она поднялась со своего места и почти что бегом устремилась к двери.
– Совсем смутили девчонку, – неодобрительно сказала Ирина Матвеевна.
– Так я не нарочно, – оправдываясь, пробормотал шеф.
– Никто вас, Андрей Иванович, и не винит, просто Алёна девушка молодая, впечатлительная.
– Я буду иметь это в виду в следующий раз, – ответил Данилов.
– Да уж, пожалуйста, имейте, – не моргнув глазом отозвалась Елизарова и вслед за Алёной покинула комнату.
– Так мы идём? – спросил Данилов, глядя на Веру.
– Да, да, – как можно беззаботнее отозвалась та, – ещё один щелчок мышкой и я в полном вашем распоряжении.
«Если бы так на самом деле было», – подумал про себя Данилов, но вслух ничего не сказал. Он догадывался, что Вера если и думала над его предложением, то дать ответ пока не готова. Он успокаивал себя этим пока и надеялся, что время играет на его стороне.
Глава 5
Они спустились вниз и зашли в маленькое кафе, находящееся в том же здании, где располагалась их фирма. Сели за столик, где садились чаще всего, если он был, конечно, не занят. А занят он бывал очень редко.
Данилов по простоте души даже и не догадывался, что в этом заслуга относящегося к нему с симпатией официанта, парень просто не давал занять его другим посетителям.
Вера подозревала, в чём дело, но не спешила информировать об этом шефа. Её забавляло, что проницательный и редко допускающий в делах бизнеса ошибки Данилов в обыденной жизни мог вести себя как доверчивый ребёнок, которого легко ввести в заблуждение взрослому человеку.
К счастью, в быту никому не приходило в голову подшучивать над ним или оттачивать на нём искусство устраивать злые каверзы. Так что обожавшим его сотрудникам можно было не опасаться за безопасность шефа.
– Как всегда? – спросил Веру Данилов, когда к их столику подошёл официант.
Она машинально кивнула, а потом вдруг окликнула уже собравшегося отойти от их столика парня:
– Можно мне сегодня жареную на гриле форель?
– Да, конечно, – несколько удивлённо протянул тот в ответ и вопросительно посмотрел на Данилова.