Горечь и сладость любви
Шрифт:
В это утро Вера больше смотрела себе под ноги, занятая мыслями о том, что через каких-нибудь полчаса она встретится с Андреем…
А она так и не решила, что ответить ему. Разум говорил ей о том, что нужно согласиться, и немедленно. А глупое сердце сопротивлялось, сердцу хотелось мистерии чувств, романтизма и даже где-то немного пострадать. Вера удивлялась сама себе, неужели всё это время в ней спала уездная барышня позапрошлого века.
Она обо что-то споткнулась и чуть не упала. Но кто-то вовремя подхватил её под локоть.
– Ой, простите, – раздалось у неё над ухом.
Вера подняла голову и встретилась взглядом с упоительно голубыми глазами. Они были такими чистыми и бездонными, что казались неотъемлемой частью небес. Вера помотала головой и только тут сообразила, что глаза эти принадлежат худощавому, хорошо сложенному блондину среднего роста. Он стоял теперь напротив неё и улыбался, демонстрируя два ряда небольших, но ослепительно-белых зубов.
Только тут до неё дошло, что, задумавшись, она на шаг свернула с дорожки и налетела на одну из картин.
– Это, кажется, не вы, а я должна извиняться, – смутившись, пробормотала Вера.
– Ну что вы, – ещё шире улыбнулся он.
Вера наклонилась и подняла картину. Едва взглянув на неё, она почувствовала что-то наподобие солнечного удара. Хотя нет, это не могло быть связано с солнцем. Ведь на картине была осень, а если ещё точнее, то ласточки, улетающие в тёплые края. Ей сразу вспомнилась строка из стихотворения Джона Китса «Ода осени» и сразу в двух переводах. Первый в переводе любимого ею Маршака – «И ласточки щебечут в память лета». Второй, который на данную минуту казался ей наиболее подходящим, в переводе М. Новиковой – «И ласточки щебечут на отлёт».
Не понимая, что и зачем она делает, Вера схватила картину, прижала её к себе и выпалила:
– Я покупаю у вас эту картину! Сколько я вам должна?
– Эта картина не продаётся, – услышала она слегка насмешливый голос.
И тотчас подняла глаза. «Он что, смеётся надо мной?» – пронеслось у нее в голове. Но как она ни вглядывалась в лицо художника, теперь на нём не было и следа от улыбки.
– Мы, кажется, не поняли друг друга, – Вера полезла в кошелёк, достала деньги и протянула их художнику, – надеюсь, этого хватит, – она постаралась, чтобы голос её прозвучал как можно строже.
– Вполне, – кивнул он, – но я уже сказал, что эта картина не продаётся.
– То есть? – растерялась Вера. – Зачем же тогда она здесь находится?
– Эта картина ждала вас, – его голос прозвучал с ласковой вкрадчивостью.
– Что? Что вы сказали? – брови Веры взметнулись вверх.
– Отчего же вы так удивляетесь, милая девушка? Вы сами нашли эту картину или картина притянула вас. Это не важно, но вы нашли друг друга.
Вера по-прежнему смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Я не могу продать вам эту картину, – проговорил он на этот раз грустно, – но я могу вам её подарить! – его глаза осветились внутренним светом. – Так что уберите свои деньги, забирайте картину и ступайте.
– Куда ступать? – зачем-то спросила Вера.
– Я не знаю, – он пожал плечами, – вы ведь куда-то шли.
– На работу.
– Ну так вот. Или вы передумали? – в его глазах блеснул лукавый огонёк.
– Ничего я не передумала, – сердито отозвалась Вера, – как можно передумать идти на работу?
Он снова пожал плечами.
– Мне это неведомо.
– В смысле? – удивилась Вера.
– В том смысле, что я там давно не был.
– Не были где?
– На официальной работе. Моя работа здесь, – он обвёл широким жестом пространство вокруг себя, – и в мастерской.
– У вас есть мастерская? – почему-то заинтересовалась она.
– Если можно так выразиться, – прозвучал его уклончивый ответ.
– Интересно, – сорвалось с губ Веры.
– Если интересно, то я могу вам её показать.
– Только не сейчас, – поспешно отозвалась девушка.
– Естественно, – мягко улыбнулся он, – сейчас ведь вы торопитесь на работу.
– Да, – Вера повернулась, чтобы уйти.
– Значит, вы не хотите взять мою картину? – прозвучало ей в спину.
– Хочу, – обернулась она, – но я не могу принять такой дорогой подарок от совершенно незнакомого мне человека.
– Так за чем же дело стало, давайте познакомимся. Меня зовут Эдуард, Эдуард Прилунин, можно просто Эд. А вас?
– Вера Матвеевна Евдокимова.
– Можно просто Вера? – спросил он.
– Вера для своих, – нерешительно проговорила она.
– А разве мы уже не свои? – подмигнул он ей весело и открыто в то же время.
– Я даже не знаю…
– Что тут знать, забирайте картину! Дарю от всей души! – он несколько театрально прижал руку к сердцу.
– В таком случае я её, пожалуй, возьму, – не слишком уверенно проговорила Вера.
– Конечно, возьмёте! Обратного пути нет.
Вера облегчённо рассмеялась, подхватила картину и собралась уйти.
– Э, так не пойдёт, – остановил он её.
– Что-то не так? – спросила Вера.
– За вами должок, – произнёс он небрежно.
– Какой должок? – не поняла Вера. – Вы же сами сказали, что подарили мне картину.
– Подарил, – кивнул он, – но вы сделали бы мне большое одолжение, если бы вечером согласились сходить со мной в кафе.
– В кафе? Зачем?
– Просто приятно провести время, друзья же хотят в кафе.
– А разве мы с вами друзья?
– А разве нет?
«Хотя почему бы и не сходить в кафе с этим симпатичным художником, – озорно промелькнуло в Вериной голове, – меня же это ни к чему не обязывает».