Горечь инея
Шрифт:
— Я не собиралась с ним сбегать, — возмутилась Айя, покраснев.
Было бы неправдой сказать, что она ни разу не задумывалась об этом. Но молодая маркиза отдавала себе отчет в том, что последствия ей не понравятся.
— Я не враг тебе, милая, — Колинер встал, погладил ее по голове. — Но давай смотреть правде в глаза. У ваших отношений нет будущего.
— Зачем ты мне все это говоришь? — всхлипнула Айя.
— Хочу предложить сделку, — ласково улыбнулся отец. — Так уж получилось, что в момент убийства Себастьяна твой Сайфер был в этом самом кабинете. И я мог бы подтвердить его алиби.
— А что взамен? — спросила
— Ты с ним расстанешься, — холодно произнес Колинер. — Убедишь его в том, что у вас нет будущего, как я только что сказал. Иначе его дело не дойдет даже до Тайной Канцелярии. Слишком много косвенных улик, а убитый горем Элистер настаивает на смертной казни. Тебе решать, дорогая. Либо он будет жив, но ваши отношения прекратятся, либо он будет мертв. И в этом случае ваши отношения тоже прекратятся.
Не выдержав давления, Айя расплакалась. Громко, отчаянно, навзрыд, захлебываясь слезами. Отец не оставлял ей выбора, а времени на раздумья не было. К сожалению, раньше начала следующей недели Мирта на факультете не хватятся. А тогда может быть уже поздно. Отец обнял ее, позволяя промочить слезами мягкий шелк рубашки, и не торопя с ответом.
— Хорошо, — выдавила Айя сквозь слезы. — Я согласна.
— Подпиши, — маркиз положил на стол лист бумаги, украшенный вязью символов. — Магический договор. Не то что я тебе не доверяю, дорогая, но любая сделка должна быть зафиксирована, чтобы у сторон не было соблазна отказаться от своих слов.
Утерев слезы, Айя внимательно прочла скупые строчки. Отец обещал сразу после подписания договора отправиться в центральное отделение магполиции и подтвердить алиби подозреваемого в убийстве графа Бакрона Мирта Сайфера. Взамен она, Айя, обязана была расстаться с ним и отвечать отказом на любые попытки возобновить отношения, равно как и сама не предлагать этого.
— Я хочу внести дополнения, — тихо произнесла она. — Ты не будешь пытаться улучшить дела семьи, продавая мою благосклонность. Никогда. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы очаровать императора, но это будет первый и последний мужчина, под которого я лягу по твоей указке. Если нарушишь это условие, сделка утратит силу, и я тоже буду считать себя свободной от обязательств.
— Настолько не доверять родному отцу, — сокрушенно покачал головой маркиз, но требуемое дополнение внес.
Он подписал документ первым. Протянул ручку Айе. Поставив подпись, она почувствовала, как по запястью прошлась горячая волна. Магия зафиксировала договор, и нарушить его теперь означало обречь себя на крайне болезненные ощущения, усиливающиеся с каждой секундой до тех пор, пока нарушитель не исправится. Внутри ширились пустота и апатия. Не было сил даже подняться.
Отец заботливо придержал ее за плечи, провожая до комнаты, помог опуститься на кровать.
— Поспи, милая, — посоветовал он. — Ты перенервничала. Я прикажу принести тебе успокоительное.
— Хорошо, — бесцветным голосом отозвалась Айя, отворачиваясь к стене.
— Я горжусь тобой, — Колинер погладил ее по плечу. — Ты сделала правильный выбор.
Дверь за ним тихо закрылась, и Айя тихонько заплакала, уже не боясь показать слугам свою слабость. Она знала, что все сказки рано или поздно заканчиваются, но не предполагала, что когда их рушат так грубо, боль становится почти невыносимой. Кто-то из слуг тихо поскребся в дверь, вошел. Звякнул поставленный на прикроватную
С Миртом она поговорила в тот же день. Предпочла бы отложить разговор, но не вышло. Сайфер, как обычно, встретил ее за воротами особняка. Вид у него был усталый.
— Нам лучше расстаться, — рубанула с плеча Айя.
Она полдня репетировала этот разговор, так и этак примеряла, что сказать, чтобы Мирт не стал спорить и пытаться ее переубедить. Вначале хотела солгать, заявить, что просто играла, хотела заставить его влюбиться, и своей цели добилась. А раз так, игру можно прекратить. Но Сайфер не поверил бы. Слишком искренней она была с ним, слишком открытой. И маркиза решила говорить правду. Неприятную, горькую, ту, которую они оба знали. Ту, о которой говорил и отец.
— Почему? — ожидаемо спросил Мирт. — Отец узнал и устроил тебе скандал?
— Он выше скандалов, — тоскливо вздохнула Айя. — Это мое решение, Мирт. Хватит притворяться, что все в порядке. Наши отношения были обречены изначально. Мы слишком разные.
Сайфер слушал внимательно и серьезно. Чувствуя, как с каждым словом душа разрывается на части, холодея от боли, маркиза безжалостно продолжала:
— Хорошо строить планы, когда есть хоть какие-то перспективы. У нас их нет. Что ты можешь мне дать, кроме самого себя?
— Ничего, — глухо согласился маг.
— Я привыкла к той жизни, которая у меня есть, — проговорила Айя. — Балы, драгоценности, посещение театральных премьер, лучшие цирюльники, в конце концов. Возможность купить то, что нужно и то, что хочется и не думать о том, хватит ли остатка стипендии на хлеб. Я… ты дорог мне, еще немного — и я задумаюсь над тем, чтобы отказаться от всего этого ради тебя. Но что потом?
— Сожаление и упреки, — холодно согласился Мирт. — Я не приму эту жертву, потому что прекрасно знаю, чем это обернется. Рано или поздно ты пожалеешь о том, что променяла весь свой мир на одного меня.
— Да, — тихо согласилась она. Хотелось выть от тоски. Какого Пересмешника он такой понимающий? Какого демона соглашается с каждым словом? — Поэтому давай расстанемся сейчас, пока не стало поздно. Пока я еще могу уйти.
— Понимаю, — кивнул он. — Ты права, Айя. Мне нечего тебе предложить. Но ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку.
— Это слишком много, — она попыталась улыбнуться. — Хорошо, что ты все понял. Проводишь до Академии в последний раз? И на этом будем считать контракт оконченным.
Она сама не знала, зачем растягивает эту боль. Все слова уже сказаны, решение принято. Просто хотелось побыть рядом с ним еще немного. В карете Мирт взял ее за руку, и Айя не отняла холодные пальцы, позволив себе эту последнюю ласку.
— Береги себя, — сказал ей Сайфер на прощанье. — И не забывай о том, какая ты настоящая. В конце концов, должны ведь быть среди аристократов приличные люди.
Айя промолчала. Слишком трудно было сказать что-то еще. Слова царапали горло ржавыми ножами.