Горечь испытаний
Шрифт:
За одним из столиков произошло какое-то движение. И вот медленно стал подниматься со стула высокий мужчина. В зале почему-то вспыхнул большой свет. И все увидели, что это был Роджер Кобб. Лицо его смяла беспомощная улыбка.
– Успокойтесь, миссис... миссис...
– проговорил он негромко.
– Миссис Нори Пэнт, если угодно. Чтобы ты знал, подлец, от кого получишь эту пулю!
– женщина стала целиться в Коббса. Раздались испуганные крики женщин, несколько человек бросились на пол. Но выстрелить ей удалось лишь в потолок. В самый последний момент двое подоспевших охранников схватили миссис Пэнт за руки. Она судорожно вздохнула, выронила пистолет и лишилась чувств.
Среди присутствующих случился врач. Пользуясь нехитрым набором стандартным медикаментов из управленческой аптечки, он тут же оказал ей необходимую помощь. Миссис Пэнт открыла глаза, громко застонала. В приемной Кобба, куда ее перенесли и где уложили на диван, находилось несколько человек. Сжавшись в комочек, женщина, казалось, стала меньше ростом. Ее била дрожь. Она испуганно озиралась по сторонам, и взгляд ее был мало осмыслен. "Как затравленный со всех сторон безжалостными охотниками зверек!" - думала, глядя на нее, Рейчел. Она приняла все происходившее особенно близко к сердцу. "Боже!
– думала она.
– Место этой женщины в тысячу раз более мое, чем то, которое я сейчас занимаю. Как мне понятно отчаяние этой несчастной! Как понятно и как знакомо - и с детства, и изо всей моей жизни до того момента, как я встретила Джерри". Парсел стоял тут же, в трех шагах от дивана, и тихо разговаривал с заместителем Кобба по персоналу. Подойдя к Рейчел и взяв ее под руку, он сказал так, что слышала лишь она одна:
– Слава Богу, мы можем ехать, дорогая. Миссис Пэнт отвезут домой, ей окажут всю возможную и необходимую помощь...
– Нут, нет, Джерри, я хотела бы отвезти ее домой сама!
– Тебе вредно так волноваться!
– Ах, Джерри!...
– Рейчел смотрела на мужа глазами, переполненными слезами.
– Хорошо, дорогая, - поспешно согласился он.
– Если тебе так хочется... Если ты считаешь это совершенно необходимым...
В машине Рейчел села рядом с миссис Пэнт, укутала ее в шотландский плед, который проворно достал из багажника шофер, обняла. Джерри забился в угол, на переднем сидении размзестились доктор и Маркетти. Всю дорогу от предприятия до коттеджа Пэнтов все молчали, лишь однажды Норина Пэнт всхлипнула: "Дети! Что теперь будет с детьми?" Через двадцать минут машина остановилась у небольшого двухэтажного дома. Слева и справа от него, как и по противоположной стороне этой сравнительно тихой улицы, насколько мог видеть глаз, выстроились такие же дома. Перед каждым из них небольшой газон с незатейливыми, вымощенными камнем дорожками, небольшими клумбами, декоративным кустарником. За некоторыми домами и по бокам от них, так, где участки были чуть больше, разместились крохотные сады.
Входная дверь была раскрыта настежь. На пороге лежал огромный сенбернар. Учуяв хозяйку, он подбежал к ней, норовил лизнуть руку. Она не оттолкнула его. Но и не приласкала, словно не заметила. Прошла мимо, поддерживаемая Рейчел. Пес понуро поплелся следом. В гостиной было темно. Нори включила средний свет и, продолжая кутаться в плед, села на маленькую софу у самого входа. Рейчел примостилась рядом. не прошло и минуты, как появилась высокая светловолосая женщина. Она возникла в комнате внезапно и сразу быстро заговорила:
– Я соседка миссис Пэнт. Меня зовут миссис Уординг. Мы соседи уже двадцать один год. Подумать только, какое несчастье. Мистер Арчибальд Пэнт...
– тут она смолкла и, повернувшись, посмотрела на дверь, которая вела дальше внутрь дома. Будто ожидала, что оттуда выйдет сам хозяин. Все молчали и на продолжала: - Мистер Арчибальд Пэнт был такой крепкий мужчина. Он был просто молодец, наш здоровяк и весельчак Арчи.
– Простите, а где же дети?
– спросил Парсел.
– Дети... д-да, дети, - монотонно произнесла Нори Пэнт. И смолкла, закрыв глаза.
– Дети отправлены на рождественские каникулы к родителям Арчи, пояснила миссис Уординг.
– Арчи и Нори и сами собирались к ним завтра. Они живут в Буффало. Арчи уехал бы и раньше, да все надеялся, что вот-вот найдет работу. то есть сначала-то он был просто уверен, что без дела ему слоняться недолго. такого электрика поискать надо. А какая у Арчи была голова! Золотая была голова у Арчи...
Раздался нервный крик: "Арчи!" За ним послышались громкие рыдания, и Нори Пэнт вновь потеряла сознание. Маркетти и доктор перенесли ее в спальню на второй этаж, куда вместе с ними направилась Рейчел. Джерри и миссис Уординг остались вдвоем. Парсел медленно прошелся по гостиной, разглядывая развешенные на стенах типографские копии работ американских пейзажистов, недорогие сувениры, приобретенные по случаю и расставленные и разложенные на полочках, столиках, шкафчиках. остановился на какое-то время перед маленькой копией с картины: мощный водопад где-то высоко в горах, в его водах тонут лиловые лучи заката; почти у подножия горы костер и рядом с ним маленькая человеческая фигурка. Копия этой картины запомнилась ему с детства. Она тоже висела в их доме.
– Представляете?
– говорила меж тем соседка Пэнтов.
– Он застрелился на квартире у своей любовницы, этой бесстыдницы Джудди Коллинз. Ну, эта смазливая стенографистка, знаете, с его же завода? Паршивка! Это же надо тащить к себе в постель человека, у которого жена и трое детей! Все они, нынешние, на один манер - им на все, кроме своей похоти, наплевать. Арчи, конечно же, как любой уважающий себя мужчина, побежал к ней, как только она ему подморгнула.
– А что, были ли какие-нибудь симптомы, что он может наложить на себя руки?
– осторожно прервал ее Джерри.
– В том-то и дело, что нет!
– воскликнула миссис Уординг.
– Ничего похожего! На другой день, как его уволили, Арчи встретил меня на улице и сказал: "Привет, крошка Дорис!" Это он меня так звал, уж не знаю почему, смущенно улыбнулась миссис Уординг, проведя руками по своим пышным бедрам. Весельчак - одно слово. Я ведь вовсе и не Дорис, а Луиза. так вот он и говорит: "С сегодняшнего дня я в отпуске. Хоть раз в жизни отдохнув свое полное удовольствие. Как думаешь, крошка Дорис, - имею я право за сорок пять лет жизни хоть разок как следует отдохнуть?" - Миссис Уординг прошла в следующую комнату - столовую - и крикнула оттуда: "Проходите сюда, мистер, не знаю как вас звать". ничего не ответив, Джерри отправился за ней. "Идиотизм какой-то, - вздохнул он.
– Теперь выслушивай бредни этой дуры. И все - из-за каприза Рейчел"
– Вам, наверное, хочется смочить горло, - говорила она, раскрывая при этом настенный бар.
– Пусто. Пусто. все пусто... Я вам расскажу, - она захихикала, понизив голос.
– Арчи Пэнт пристрастился к бутылке. Да не так, знаете ли, по рюмке-другой. нет, он стал пить всерьез. И чем больше времени он был без работы, тем отчаяннее он в бутылку заглядывал... Впрочем, может быть, что-нибудь найдется в этом маленьком холодильнике.
Она протянула руку, намереваясь открыть дверцу небольшого "вестингауза", как вдруг раздалось угрожающее рычание и рядом с миссис Уординг вырос сенбернар. Задом своим он прикрыл дверцу холодильника, а мордой стал теснить миссис Уординг прочь. Поначалу она с недоумением, даже со страхом глядела на собаку, тихонько приговаривая: "Кинг, ты что, дуралей? Ну что ты, что?.." Потом рассмеялась, сказала: "Умора! Арчи научил этого громилу никого не подпускать к его холодильнику. никого из женщин, то есть. А мужчина запросто может открыть его, взять все, что ему захочется. Вот попробуйте!" И видя, что Джерри не торопится к "вестингаузу", произнесла просяще: "Ну попробуйте, мистер. Пить охота до ужаса". Джерри медленно подошел к сенбернару, погладил его голову, почесал между глазами. Кинг завилял хвостом, тоскливо взвизгнул, отошел в сторону.
– Здесь ничего, кроме пива, нет, - протянул Джерри, окинув взглядом полки "вестингауза".
– Вам достать банку?
– Он еще спрашивает!
– радостно завопила миссис Уординг.
– Если вы мне сейчас же не дадите пива, я возьму и умру от жажды. Прямо здесь, вот на этом стуле. Две, мне две банки.
Она молниеносно сдернула колечко и приникла к холодной жестянке губами. В перерывах между глотками Джерри мог слышать нечто похожее на "Прелесть! Чудо! Блеск!. Он вскрыл одну банку и для себя, но сделал лишь два-три глотка. Пиво показалось ему чересчур горьким, чересчур холодным. "Когда же я в последний раз пил пиво?
– подумал он, поставив банку на стол.
– Лет двадцать пять-тридцать назад. А ведь когда-то с огромным удовольствием прямо-таки купался в этой пенящейся влаге. И мне было наплевать на то, что она как на дрожжах, вздувает живот и растит ранний цирроз".