Гориллы в тумане
Шрифт:
Глава девятая
Группа 4 приспосабливается к новому вожаку
Какой бы радостной ни была жизнь в лагере, ей все же не сравниться с тем удовольствием, которое приносил лес, особенно после завоевания доверия горилл. Я полагала, что работе в Карисоке положено доброе начало, поскольку в первый же день возникновения Исследовательского центра два браконьера-батва вывели меня на группу горилл, встреченную ими на склонах горы Високе во время охоты на дукеров на лугах западнее лагеря. Так состоялось знакомство с группой 4.
Почти
За Уинни буквально катился эдакий пушистый комок с блестящими пытливыми глазами, которого я окрестила Диджит («палец») за его неестественно изогнутый средний палец, очевидно неправильно сросшийся после перелома. Необыкновенное внешнее сходство с Уинни и сильная зависимость от вожака группы 4 позволили мне предположить, что Диджит был сыном вожака группы. Диджит держался в стороне от четырех взрослых самок группы, и, возможно, его мать умерла до того, как я впервые встретилась с группой в сентябре 1967 года.
Во время нашей первой встречи Диджиту, которому было около пяти лет, похоже, хотелось поближе исследовать причину тревожного сигнала Уинни, но он послушно последовал за ним вниз к группе, стараясь не отставать. Затем все животные побежали прочь, за исключением оставшейся в арьергарде взрослой самки. Она смотрела на меня с таким выражением лица, будто наглоталась уксуса, и, сжав губы, стояла в угрожающей позе, присущей исключительно взрослым самцам. Самка в этот момент так походила на старую задиристую козу, что я ее так и окрестила.
Кроме Уинни, в группе 4 было еще два других серебристоспинных самца. Самца помоложе я назвала Дядюшкой Бертом за поразительное сходство с одним из моих родственников (я сделала это из самых добрых побуждений к моему дяде, но он мне этого не простил). Третий серебристоспинный самец получил кличку Амок за взрывной темперамент, частые непонятные крики и метание по кругу. Я относила столь необычное поведение за счет хронического заболевания. Следы Амока, как правило, отстояли от следов остальных членов группы 4 и всегда были помечены жидкими экскрементами со слизью и кровавыми пятнами.
Амок, предположительно в возрасте двадцати пяти лет, был слишком стар, чтобы быть сыном Уинни, и я сделала вывод, что этот сварливый самец был его единокровным братом и в прошлом у них был общий родитель. Дядюшка Берт, которому, по моим предположениям, было пятнадцать лет, сильно походил на Уинни, и вожак относился к нему довольно терпимо, из чего можно было заключить, что Уинни приходился ему отцом.
В течение первых нескольких месяцев наблюдений за группой 4 состояние здоровья Уинни постоянно ухудшалось. Старая Коза, у которой в тот период не было грудных детенышей, взяла на себя основные функции предводителя
Из-за ее необычного поведения я часто старалась скрыть свое присутствие от группы 4, чтобы не беспокоить остальных семерых самок. Четыре из них прежде никогда не рожали, две более старшего возраста рожали не раз и имели потомство, последняя самочка была еще детенышем. Со временем самки помоложе (в возрасте от шести до восьми лет) получили имена Бравадо, Мэйзи, Петьюла и Мачо, две пожилые самки были названы Флосси и Миссис Икс, а девочку нарекли Папуз («ребенок» — у североамериканских индейцев). Имена этих самок полностью соответствовали своеобразию их личности. Папуз была прелестной крохой, которую так и хотелось потискать; ее мать исчезла вскоре после того, как группа стала объектом наблюдений. Миссис Икс всегда было трудно опознать в первые месяцы из-за ее крайней застенчивости. У одной из молодых самок были необыкновенно большие, завлекающие глаза — отсюда и ее имя Мачо, что на суахили означает «глаза».
Однажды в середине ноября 1967 года я нашла группу 4 в составе четырнадцати горилл на противоположной стороне широкой ложбины. Спрятавшись в густых зарослях, я увидела, как Старая Коза и вторая взрослая самка, Флосси, медленно шли вдвоем метрах в тридцати ниже основной группы. Флосси, закусывая подмаренником, неуклюже переваливалась вниз по склону и прижимала к себе левой рукой вертлявого новорожденного младенца с блестящей черной головкой. Он припадал мордочкой к соску Флосси, которая даже не пыталась помочь малышу. В глаза бросался резкий контраст между розовой кожицей на ладошках и пятках малютки и сверкающей, как черная вакса, шерстью на голове.
Старая Коза медленно поползла вверх, а Флосси, обогнав ее, передвигалась на четвереньках с присосавшимся к груди детенышем. Добравшись до места, где Флосси присела отдохнуть, Старая Коза прилегла на спину рядом с ней, так что ее живот оказался повернут ко мне. Когда она отвела левую руку в сторону, моему взору предстал новорожденный детеныш со свисающей пуповиной длиной десять сантиметров. Ручонки малютки были согнуты вовнутрь, а ножки свисали вниз. Старая Коза внимательно и даже несколько удивленно посмотрела на детеныша, потом обнюхала его и прижала к себе.
Пока Старая Коза отдыхала, головка малыша свисала набок, словно прикрепленная к тельцу резинкой. Когда она встала, чтобы присоединиться к остальным членам группы 4, детеныш судорожно выпрямился, поднял голову и автоматически вцепился в шерсть на брюхе матери своими паукообразными пальчиками. Старая Коза двинулась вверх, и я обратила внимание, что она намеренно шла жеманной походкой, виляя бедрами, чтобы детеныш в случае необходимости опирался на ее ноги, как это обычно делают опытные матери. Значит, Старая Коза и раньше рожала детей, но, судя по тому, что она почти не общалась с двумя молодыми гориллами группы 4, а именно с Диджитом и Папуз, вряд ли приходилась им матерью, впрочем, как и матерью молодых самок, учитывая сравнительно небольшую разницу в возрасте. Наблюдая за ее приближением к отдыхающим животным группы 4, я назвала детеныша Тигром, считая, что любой отпрыск Старой Козы заслуживает такого имени. А новорожденного детеныша Флосси я нарекла Симбом, что на суахили означает «лев».