Гориллы в тумане
Шрифт:
Наконец в ноябре 1975 года Пинатса увидели в обществе молодой гориллы, названной мной Битсми («Ума не приложу»), так как мне ничего не было известно о ней. Битсми отличалась необычной терпимостью к наблюдателям, и, поскольку Пинатс нашел ее на северо-западном склоне Високе, где обычно паслась группа 9, я не исключала возможности, что это — одна из взрослых дочерей Джеронимо, а значит, ей около десяти лет. В течение двух месяцев Битсми сопровождала Пинатса, пока не вмешался Дядюшка Берт и не забрал ее в группу 4.
По всей видимости, чтобы избежать дальнейших стычек с Дядюшкой Бертом, Пинатс перешел на северный склон горы Високе, за пределы района наблюдений Карисоке. Прошел целый год, и только по редким встречам или следам можно было предположить, что Пинатс по-прежнему бродит в одиночку. В марте 1977 года Пинатса увидели в компании взрослых горилл, три из которых сильно походили на самок Джеронимо. К тому времени Пинатсу должно было исполниться пятнадцать лет, и его можно было считать половозрелым, но он уже не обладал былой энергией. Молодой самец так и не оправился от укуса во время стычки с группой 4 в июне 1971 года, когда его отец Рафики отвоевал себе Мачо и Мэйзи. Правая сторона лица Пинатса так и осталась припухшей, а правый глаз продолжал слезиться. Мне казалось маловероятным, что Пинатсу удастся удержать при себе приобретенных самок и что со смертью благородного Рафики группа 8 сможет продолжить свое существование. Очевидно, ее ожидала та же участь, что и группу 9, прекратившую существование с исчезновением Джеронимо.
Глава восьмая
Двуногие визитеры Карисоке
В первые годы, когда в районе наблюдений Карисоке обитали четыре основные группы горилл, я была более чем довольна долгими месяцами уединения, не общаясь ни с кем, кроме своих сотрудников, Кимы, Синди да горилл. Через несколько лет, когда Исследовательский центр Карисоке приобрел известность, нашему мирному житию-бытию стали угрожать непрошеные гости из внешнего мира. Однажды после встречи с группой 5 я вернулась домой раньше обычного и только было села печатать результаты наблюдений за день, как вдруг домик буквально заходил ходуном от бесцеремонных стуков в дверь. Открыв ее, я увидела довольно симпатичного американца, облокотившегося о косяк. У него были борода и длинные волосы, а одежда — плотно облегающие джинсы — не совсем подходила для прогулок по горам.
Незнакомец заявил: «Я пришел посмотреть на горилл». Требовательные нотки да и сам тон настроили меня на враждебный лад, и, махнув рукой в сторону седловины к югу от лагеря, я сказала: «Отправляйтесь туда и ищите их сами».
Он возразил весьма категорично: «Я останусь здесь и пойду вместе с вами в очередной поход, когда бы он ни состоялся».
Я ответила: «Тогда вам придется долго ждать» — и прикрыла дверь. Незнакомец отошел к своему носильщику, они устроились метрах в двадцати от домика и принялись за бутерброды с сардинами.
Я собрала свой персонал, и мы разработали план первой из множества игр, рассчитанных на избавление от незваных гостей. Через двадцать минут я с двумя сотрудниками нарочито незаметно ушла из лагеря на поиски горилл. Как мы и полагали, американец быстро собрал рюкзак, кинул его носильщику и крадучись двинулся следом за нами. Стараясь оставлять как можно более отчетливые следы, мы протопали полчаса, и я спряталась в кустах у главной тропы. Через несколько минут мимо нас проследовал американец в сопровождении нагруженного носильщика. Было видно, что оба спешат, чтобы не отстать от нас. Мои люди водили за нос непрошеных гостей целых три часа, заставляя их в районе наблюдений карабкаться вверх по самым крутым склонам и спускаться вниз. Я же вернулась в лагерь, испытывая некоторое угрызение совести по поводу обмана незадачливого незнакомца.
Нашествия незваных туристов, журналистов и фотографов в лагерь часто были совершенно неожиданными. Поскольку Исследовательский центр Карисоке расположен в парке, являющемся общественной собственностью, посетители полагали, что они вправе рассматривать и домики в лагере как таковую. Иногда двери и окна неожиданно распахивались, и моим руандийцам давали распоряжения начальственным тоном, словно лагерь был туристической базой в разгар сезона. Один из так называемых туристов дошел до того, что, воспользовавшись аппаратом с телеобъективом, увековечил одну из моих стажерок, когда та сидела в туалете! Среди гостей, конечно, встречались люди, заслуживающие самого благожелательного расположения, но именно они молниеносно распространяли весть о том, что Карисоке открыт для всех желающих, и число непрошеных гостей постоянно увеличивалось.
Однажды поздно вечером заявилась большая группа туристов и потребовала устроить ее на ночлег в одном из домиков, с тем чтобы на следующий день я отвела их к гориллам в качестве персонального гида. Мой сотрудник сообщил им, что в настоящее время я нахожусь в Заире, а его помощник по сбору дров в свою очередь упорно настаивал, что я в Уганде. Почувствовав подвох, визитеры установили палатки метрах в семидесяти от моего домика. Целых три дня и три ночи я просидела взаперти, украдкой выходя по нужде и на ежедневные контакты с гориллами. Одолжив одежду у дровосека, я натягивала на голову черную вязаную шапочку и под прикрытием охапки хвороста незаметно покидала лагерь.
Один из самых незабываемых посетителей объявился летом 1971 года, и ему удалось достичь моего домика прежде, чем его успели перехватить мои помощники. Я была поглощена изучением карты, когда услышала возглас с чисто британским акцентом: «Эй там, есть кто-нибудь дома?» Думая, что стала жертвой галлюцинации, я вышла из домика и замерла как вкопанная при виде несуразно одетой фигуры, направляющейся к двери. На незнакомце был темный костюм из шерсти, белая сорочка, галстук с приспущенным узлом и городская обувь. В руках он держал портфель и походил на пассажира метро, вышедшего из вагона на незнакомой остановке. В ходе довольно натянутой беседы я выяснила, что незнакомец был внештатным корреспондентом одной из лондонских скандальных газетенок и приехал в Африку взять у меня интервью. Вместо интервью я угостила журналиста чаем с печеньем, дала ему две мои статьи о гориллах из «Нэшнл джиогрэфик» и вернулась в домик к прерванному занятию. Пока он «интервьюировал» мои статьи на воздухе, раздались громкие крики и удары в грудь — гориллы группы 4 в это время общались с серебристоспинным одиночкой на склоне горы Високе сразу за лагерем, и я ушла.
Лишенный возможности взять интервью, незадачливый репортер удалился, и я уже забыла о нем, когда шесть недель спустя получила номер газеты, в которой он сотрудничал. На первой странице была помещена моя фотография с вымышленной историей о моей работе с гориллами и опасностях, которые корреспонденту пришлось преодолеть, чтобы заполучить необходимый для статьи материал. Он описывал смелое одиночное восхождение на гору сквозь непроходимые джунгли, кишмя кишащие львами, тиграми и гиенами, хотя такое сообщество животных можно встретить разве что в зоопарке. Затем он поведал, что по его прибытии мой домик окружили гориллы, которых я вызвала в лагерь из леса. Он заключал сей потрясающий опус словами: «…и местные люди зовут ее Ньирамачабелли, что дословно означает „пожилая женщина, живущая в лесу без мужчины“».
Съемочные группы телевизионных компаний составляли лишь незначительный процент пришельцев. Взаимоотношения с ними были совершенно иными, и, когда они уезжали, их присутствия просто недоставало. Особенно это касалось съемочной группы компании Эй-би-си в составе девяти человек, включая Эрла Холлимена и ведущих передачу «В мире диких животных» Уоррена и Дженни Гарет. Благодаря их щедрости в Карисоке появились генератор, холодильник и прочие крайне необходимые вещи в виде продуктов, одежды и оборудования. Каждая из этих групп к тому же составляла мне отличную компанию и разделяла мою озабоченность судьбой горных горилл. Хотя порой и попадались группы, стремящиеся только закончить съемки в срок. Их воображение не шло дальше стремления обеспечить себе максимум удобств. Уезжая, они оставляли у моих сотрудников чувство горечи. Помимо бездушных профессиональных фотографов, в лагерь забредало много непрошеных туристов, настаивавших, чтобы им непременно показали привыкших к людям горилл в районе Исследовательского центра Карисоке. Большинство из них просто игнорировало лагерь и Ньирамачабелли. Обычно они появлялись большой неорганизованной толпой и, пуская в ход взятки и подкуп, соблазняли руандийских служащих охраны парка вывести их на горилл, несмотря на мою договоренность с администрацией Вулканического национального парка ограждать животных в наблюдаемых мною группах от туристов.