ГОРиллЫ в ЗЕЛЕНИ
Шрифт:
– Нет, но думаю, догадывается. Когда мы в самолёте летели, рядом со мной сидел араб. Я с него глаз не спускала.
– Ты с него или он с тебя?
– Друг с друга.
– А что Сергей?
– По-моему, начал ревновать.
– Зачем же ты так открыто провоцировала?
– Араб очень понравился.
– Это не повод.
– Ещё какой повод. Потому что этот распрекрасный Серёжа накануне вечером в баре рассматривал танцовщицу так детально, будто пытался найти у неё целлюлит. Вот я ему и отомстила.
– Делать тебе нечего, – сказал Даня, выходя и ванны и вытирая
– Да, но я тоже двигаюсь.
– Ты уже пойманная жертва.
– Это я-то жертва? Ха! Если я жертва, то Сережа плохой охотник. Потому что вряд ли какой-нибудь охотник будет дарить жертве такое кольцо. – Я протянула Дане руку, на которой красовалось изящное колечко из белого золота с пятью бриллиантами.
– Да, неплохой улов.
– То-то.
– И что это значит? Поездка пошла на пользу – скоро пойдете в загс. Уже одиннадцать утра, они работают.
– Нет, просто он влюблён.
– Неужели?
– Дань, ты сам прекрасно знаешь, что это значит. Ты своей Насте тоже кольцо дарил.
– Да, было дело.
– Ну так что это значит?
– Серьёзный, очень серьёзный поступок, не переживай. Скоро услышишь марш Мендельсона.
– Не хочу я его слышать. Вечно ты со своими шуточками.
– А я люблю тебя с утра позлить.
– Оно и видно.
– Когда это он тебе кольцо подарил?
– Вчера за ужином.
Потом Сергей потребовал это кольцо назад. Я отдала его вместе с вещами, за которыми приезжал его папочка. Засунула в его трусы.
Сейчас, сидя в этом безымянном кафе, я поняла, что параметры в моём любимом блюде поменялись – знойный кавказский парень, сводящий меня с ума, есть, а денег нет… Что же делать? Оставалось одно – пить чачу.
5
То ли чачи я выпила слишком много, то ли грузинский акцент моего нового знакомого очаровал меня, но так получилось, что вечером я оказалась у Георгия дома. Он был пылким и уверенным в себе любовником.
Как только мы вошли в квартиру, не включая свет, он прислонил меня к стене и начал страстно целовать в губы. Я чувствовала, как его сильная рука бродит снизу вверх, а пальцы медленно расстегивают пуговицы на моем плаще, через несколько секунд оказавшемся на полу, затем туда же полетело платье. «Ты такая сладкая, – шептал он мне на ухо. – Я тебя безумно хочу…» Кажется, я ответила, что тоже. Я была возбуждена и сконфужена одновременно. Его напор и пылкость были приятны, он понравился мне ещё с первой встречи в кафе, но я пыталась включить остатки благоразумия, только почему-то эмоции не подчинялись моему внутреннему голосу. Тем временем Георгий стянул с себя обтягивающий торс лёгкий джемпер, и я почувствовала приятное щекотание от волос на его груди и аромат одеколона, исходивший от его кожи. Моё тело поддавалось и отвечало каждому его движению. Я словно находилась в состоянии эйфории, когда бессмысленно противиться тому, что доставляет тебе удовольствие.
Моя голова шла кругом от выпитого, съеденного и сделанного. «Боже мой, что он о тебе подумает, Ульянова?» – так я ругала себя всегда, когда случайно и неслучайно оказывалась в чьей-нибудь постели на первом свидании. «И всё же шло так хорошо – мы столько разговаривали, обсуждали самые разные темы, я казалась себе такой остроумной, красивой… – говорила я самой себе. – А получается, что вот он меня накормил, напоил и спать уложил. Неправильно всё это. Надо собираться… и уносить ноги».
Я встала. Немного покачивало. «Боже, не хватало только, чтобы меня сейчас начало тошнить… Подумает, что я…» Нет-нет, я не хотела себя так называть, хотя прекрасно понимала, что для моего поведения есть определенные, очень грубые слова. Но хотелось себя оправдать. Ведь причина здесь не в легкомысленности, а в том, что после расставания с Сергеем, после обидных слов, неприятной встречи с его отцом мне хотелось почувствовать себя любимой и желанной. Как я могла устоять перед обаянием Георгия, перед красивыми словами, уверенностью? Я не искала что-то в этом новом романе, но была готова рискнуть.
Оказавшись в ванной комнате, я подошла к зеркалу – тут же захотелось выключить свет: тушь под глазами размазалась, тени и румяна стерлись. Нужно было срочно реабилитироваться. Я умылась, нанесла увлажняющий крем на лицо – по счастью, в сумке завалялся пробник из магазина. Над макияжем долго не трудилась: накрасила ресницы, прошлась пуховкой по лицу и нанесла прозрачный блеск на губы. В таком виде можно было выходить на улицу, тем более, как я поняла, проходя мимо окна, там было уже темно. «Интересно, сколько сейчас времени?»
Я вышла из ванной. Квартира у Георгия была однокомнатная, но уютная, сделанная в виде студии. По-моему, он её снимал, но я точно не помнила, как и многое из того, о чём мы говорили с ним сегодняшним днём. Меня больше пугало то, что будет дальше. Георгий, полуобнаженный, стоял на кухне и что-то готовил. «Какое всё-таки потрясающее у него тело», – подумала я, украдкой разглядывая его. Я оделась.
– Я пойду.
Он обернулся.
– Ты куда? Не останешься?
– Мне нужно домой.
– Родители будут ругаться?
– Да, что-то вроде того.
– Может, позвонишь им, скажешь, что останешься ночевать у подруги? – Он обнял меня. – Попробуй.
– Что это? – спросила я, когда Георгий протянул мне небольшой кусок мяса. Я откусила.
– Вкусно?
– Очень.
– Это чахохбили. Ты сказала, что любишь курицу. Я решил для тебя приготовить.
– А я не умею готовить.
– Ничего страшного, я сам тебе буду готовить. Оставайся.
– Я не поняла – так, значит, для тебя это не просто так?
– Разве бывает что-то просто?
– Но всё так быстро произошло. Я не знаю, что ты теперь обо мне думаешь – точнее, предпочитаю не знать.
– А я скажу. Ты мне очень нравишься. А быстро всё или нет, разве это важно? Главное, чтобы ты не жалела об этом.
– Я буду жалеть, только если это не повторится.
– Тогда не уезжай.
– Не уеду.
Я осталась. Позвонила Дане.
– Алло, привет.
– Привет. Ты где?
– Ты не волнуйся, я у подруги. Как дела?
– Нормально. У какой подруги?