Горизонты безумия
Шрифт:
Он ещё долго так стоял, сжимая в руке указательный палец брата. Потом подошёл Холмин.
– Дим...
Димка не отозвался, мысленно пребывая где-то далеко.
– Дим, как ты узнал, что Олег хочет именно этого?
Димка обернулся, шмыгнул носом.
С ресниц скатилась слеза.
– Я не помню! – Димка расплакался, уткнувшись в халат отца.
Холмин был в ужасе. Он знал, что сын где-то пропадал, но только не помнил, где... Он вообще ничего не помнил. Только спич сына о том, что Олегу больно дышать вот так. Потому он и не дышит. Не хочет.
Как ни странно, но Галина первой поверила в это.
В дисколёте было тесно. Непонятные панели, экраны, перемычки – ноги не разогнуть. Иллюминаторов не было вообще. Юрка представил, что они крутятся на неимоверной скорости... и чуть не сделалось плохо.
– Па...
– Что, Юр?
– Там будут ждать.
– Кто?
– Те, кому так хочется заглянуть за грань.
– Кто они?
– Мы сами...
Дисколёт нырнул в нуль-пространство, оборвав фразу мальчика.
...Всю дальнюю стену занимал огромный иллюминатор – метров шесть в ширину и четыре по вертикали. Внутри чёрного квадрата сияла Земля. Она тоскливо наблюдала за «пасынками вселенной», что отважились бросить вызов бесконечности... или бескрайности чувств...
Подорогин вздрогнул в ложе.
На шею легли холодные пальцы, принялись душить.
Подорогин извернулся. Вырвался из душащих объятий. Взглянул в глаза противнику... и ужаснулся.
Это был он сам.
«Я всё же попросил! Но как?..»
– Решил разрушить кольцо? – спросил двойник. – Самонадеянно.
Подорогин окинул взором зал. Увидел пробирающихся к ним по рядам людей из службы тотального контроля, Самохина на трибуне, ещё одного человека, похожего на себя. Крикнул:
– Кровь! Смотрите, у него кровь!
Зал загудел, как встревоженный улей.
Пятнашки зашелестели, передвигаясь...
Это были его последние тридцать секунд.
– Почему мы тут? – спросила Иринка сестру.
Светка проглотила слёзы.
– Я... Я не знаю.
– Кто этот человек? – продолжала расспрашивать мелкая.
На девочках были лёгкие летние платья, а вовсе не комбинезоны. Над городским кладбищем звенели соловьи. Зелёная травка венчала аккуратный холмик могилы. Серый британец стряхивал с усов радужную росу, обнюхивая памятник.
– Я... не помню. Он учёный. Всю жизнь исследовал микрокосм, – Светка рыдала.
– Что?
– Что тут, – Светка коснулась лба сестрёнки.
– А как ты узнала про него? Почему плачешь? Свет?..
Светка пожала плечами.
– В Интернете прочла. Потом пришла. И... тут что-то не так.
– Где?
Светка коснулась груди слева.
– Он давно умер. А я словно знала его при жизни.
– Смотри!
– Что?
– На фото!
– Что-то не так?
Девочки прильнули к памятнику.
– У него на клапане кармана моя заколка! Ну помнишь, которую я потеряла?!
Светка ухватилась за подбородок.
Потом просто упала на колени, не в силах совладать с чувствами.
Надпись, под фотографией Холмина Дмитрия Сергеевича, гласила:
«Светлана, Он выслушивает каждого из нас. Потому и возвращается вновь и вновь – просто в отличие от смотрителя не любит афишировать свои поступки. Он будет приходить, пока мы окончательно не поверим... Люблю».
Светка до боли закусила губу.
Она вспомнила всё! Всё чего не было и что было... а ещё то, что так и не досказала.
– Димка... Пока не поверим, я помню. Любимка ты мой...»
Юрка с отцом пытались запустить в парке змея. Ярик держался за живот. Вадик, разочарованно качал головой.
Ещё выше висел дирижабль.
Рекламный плакат вещал:
«Проект “Оверсан”. Мы воплощаем мечты в реальность!»
ВМЕСТО ЭПИЛОГА. ЗАМЫСЕЛ, О КОТОРОМ НИКТО НЕ ЗНАЛ
В зале было светло. Белые колонны уносились ввысь насколько хватало взора. Под ногами шуршали слоёные облака. Испуганно перешёптывались другие дети.
...Они смотрели друг другу в глаза и плакали. Плакали, потому что знали: пришла пора расставаться, чтобы больше никогда не увидеться. Или увидеться, но не узнать друг друга, потому что таковы правила.
Грянул сонм труб. Воспитатели упали ниц. В лучах ослепительного света предстал Он.
– Пора, – пророкотал гром. – Ты готов ступить на тропу познаний, чтобы преодолеть жизненный путь? Внизу тебя уже ждут.
Мальчик кивнул, вытирая с подбородка слёзы.
Девочка сжала кисти рук – до боли. Но в груди всё равно было больнее.
– Обещай, что будешь ждать, – прошептала она.
Мальчик кивнул.
– Обещаю.
Девочка вздрогнула от последовавшей догадки:
– Но ведь ты не проживёшь сто сорок лет! Твоё тело умрёт.
Мальчик заглянул в глаза.
– Я что-нибудь придумаю. Верь мне, как Ему.
– Но как?! – последовал вопрос, полный отчаяния.
В небесах назидательно громыхнуло.
– А ты... Ты будешь ждать меня? – затаив дух, спросил мальчик.
Девочка шмыгнула носом.
– Всю жизнь и даже после я буду ждать только тебя. Буду ждать пока не погаснет последняя звезда. Пока эти облака не поглотит мрак. Пока буду способна мыслить и чувствовать сама!.. И потом тоже буду, когда не останется совсем ничего! Ему не убить наших чувств! Не стереть их! Не выжечь!..