Горизонты оружия
Шрифт:
Итак, мы опять сталкиваемся с ситуацией: существуют гладиаторы, в гладиаторских сражениях не участвующие и для них не предназначенные.
Конечно, такой «босс» мог и сдать их в аренду как гладиаторскую команду: это приносило колоссальные барыши! А мог, в ходе предвыборной борьбы, выставить их на арену бесплатно, к полному восхищению избирателей. Но даже в таких случаях они представляли для него что-то среднее между очень ценным вкладом (за который надо постараться получить хорошие проценты, но и «основной капитал» при этом желательно не растратить!) и… своими, проверенными ребятами, почти членами семьи.
Это для нас сочетание двух таких подходов кажется совершенно немыслимым. А для римского хозяина-патрона тут не было никакого парадокса! И, что самое интересное,
Между прочим, такая вот «гладиаторская семья», похоже, была очень характерна для провинциальной гладиатуры. Только там в роли отца-командира выступал… сам ланиста. Не богатый владелец школы тюремного типа, а, условно выражаясь, хозяин бродячего цирка, тренер, антрепренер и менеджер, ведущий почти такую же жизнь, как его «актеры».
Если так, то ему вовсе незачем было возить по стране свою труппу в железных клетках. То есть неопробованных новичков — может быть. И наиболее свирепых буянов. А заодно — диких зверей (медведей, леопардов), служивших «приправой» для наиболее масштабных заказов. Остальные же ехали свободно, иногда даже вместе с чадами и домочадцами. В дороге охраняли тех, кто в клетках, а во время выступлений — выходили с ними на арену. Может быть, и друг против друга, но чаще — против аналогичной команды под управлением иного ланисты. При этом в отдельных случаях таких новичков-«салабонов», еще не занявших прочного места в команде, могли сдать, выставить их на убойную схватку, если уж публика твердо желала видеть не только сражение, но и чью-то смерть. Зато в другой ситуации «конвоиры» и «подконвойные» вполне ощущали себя единым братством: «Наших бьют!» Хотя очень похоже, что не просто иногда, но даже КАК ПРАВИЛО хозяева предварительно обговаривали исход «матча». По крайней мере, когда речь шла о командных схватках.
Ретиарий удачно набросил сеть, но бой проиграл. Теперь он жестом левой руки апеллирует к публике, прося пощады, — но зажатым в ней кинжалом все-таки готов отражать атаку противника. Впрочем, за противником — третье слово; второе за судьями, а первое за распорядителем игр (который чаще всего прислушивается к мнению публики)
В «личном зачете» (включая ситуацию с одновременным выступлением нескольких ОТДЕЛЬНЫХ пар) приходилось быть более осторожным: там квалифицированные зрители легче могли распознать подставные схватки. Известен скандальный эпизод, когда сразу пятеро ретиариев из очень сильной команды слишком откровенно «подставились» рядовой команде секуторов (гладиаторов в относительно тяжелом вооружении: большой щит, меч, шлем, броневая защита правой руки полностью и левой ноги до колена), за которых, как всем было известно, болеет присутствующая на трибунах крупная шишка имперского масштаба. Публика, оскорбленная в лучших своих чувствах, потребовала прикончить сдавшихся ретиариев, шишка решила ей не отказывать — но тут один из ретиариев, поняв, что терять уже нечего, подхватил ранее брошенный трезубец и… убил всех противников.
Но это — «если выпало в империи родиться». А если «жить в глухой провинции у моря», то там частенько имело место нечто весьма похожее на ситуацию в булычевском «Любимце», когда всем участникам боя заранее известно и кто победит, и кто будет ранен, и даже куда — так что лишь внезапная гибель одного из участников (ну уж слишком нарвался!) приводит к незапланированному прорыву массового зверства.
«Спартак был женат — по крайней мере, так утверждает Плутарх. Не знакомых с текстом древнего грека, но читавших Джованьоли этот факт удивит…»
Можно этому не так уж удивляться. Гладиаторские семьи — вещь известная. Правда, известны они больше по надгробьям, которые безутешные вдовы устанавливали на могилах «кормильцев». Но вряд ли это так уж отличается (включая статистику смертей) от, допустим, ландскнехтских или… казачьих семей XVI–XVII вв., когда батальный и мирный быт тоже переплетались весьма причудливо. К тому же не всегда такое надгробье — свидетельство смерти в гладиаторские годы жизни. Бывает, уже несколько десятилетий с тех пор прошло, дети взрослые, мирная профессия, богатый дом — а все-таки глава семьи с чувством законной гордости и глубокого удовлетворения завещает увековечить на плите свою гладиаторскую специальность, список побед, перечень предложений о даровании свободы, которые он получил по требованию восхищенных зрителей — но надменно отверг…
Если искать современную аналогию, то сразу вспоминаются ветераны-орденоносцы: в каком полку служил, за что получил награды. Похоже, так оно и воспринималось самим отставным гладиатором, членами его корпорации (уже не удивимся тому, что в число «старых однополчан», с которыми поддерживают связи всю жизнь, порой входил и ланиста, и кое-кто из обслуживающего персонала гладиаторской школы), даже «гражданскими» членами семьи. Продолжив аналогию, согласимся: на каждого такого «почетного кавалера множества орденов» приходится по многу безвестных могил…
Тяжеловооруженный гладиатор с «противосеточным» оружием на левой руке: кинжал-наруч, клинок которого конструктивно напоминает нож-стропорез парашютистов — однако предназначен для разрезания не парашютных строп, а сети ретиария
(Недавно были опубликованы результаты исследования немецкими археологами кладбища гладиаторов в Эфесе. На каждый десяток из захороненных там девятеро имеют следы смертельных ран. Большей частью это — «добивающий» удар, который наносился лежащему лицом вниз человеку: клинком сквозь лопатку, а не спереди в шею, как повелось со времен Джованьоли. Для некоторых же роковым стал копейный удар в лицо — похоже, сквозь забрало шлема.
Видимо, это кладбище новичков. Но забыть о кровавой стороне действительности оно не позволяет!)
И все-таки коллективный менталитет того пространства-времени не требует выделения гладиаторов в какую-то «инфернальную» категорию. Да и писаные законы — тоже, хотя ряд ограничений они и накладывают. Почему же такой оттенок создается? Пусть в фантастике больше, чем в реальности, — но ведь и в реальности?
Мало ли! Добрые римляне, народ весьма идеологизированный, на такое отношение были горазды: у них существовал очень широкий список «позорных» профессий, недостойных гордого имени древнеримского человека. Не только палачи и гладиаторы вместе с ланистами туда попадали, но и «просто» работорговцы, бродячие акробаты, актеры-мимы, содержатели трактиров… Последние угодили в список потому, что считалось, будто эта должность всегда совмещается со скупкой краденого и прочими неформальными взаимоотношениями с разбойным людом. Так ли это — вопрос спорный: похоже, из-за каких-то 99 % все остальные трактирщики, работорговцы и гладиаторы незаслуженно пользовались дурной славой…
Дополнительным мотивом мог послужить вот какой факт. Что гладиаторы не обычные рабы, а в массе своей «уголовные элементы» — это еще полбеды. Но и в гладиаторские школы они попадали не всегда законным путем! Кто был перекуплен из военнопленных, которых в общем-то полагалось выставить на «общедоступные» торги. Кого-то ланиста сторговал по пути у стражников, ведущих на предварительный допрос арестантов, заподозренных в причастности к разбойничьей шайке. А кого-то прямо у разбойников или пиратов купил, не уточняя его прежний статус (т. е. с настоящим римлянином такую комбинацию мог провернуть лишь крайний беспредельщик, а вот с обитателем далекой колонии или подданным союзнического государства — почти любой ланиста!). [11]
11
Добровольная запись в гладиаторы тоже выглядела криминально. Формально запрещена она не была, но законы с ней активно боролись: в частности, при «вербовке» разрешалось выплачивать лишь смехотворно малую сумму. Вербовщиков это не остановило — просто львиная доля авторского гонорара стала выплачиваться через «черную кассу»!