Горизонты
Шрифт:
— Мы всегда полагали, что ХМА является всего лишь разновидностью радиации, — произнесла Триаж.
— Нет. Теперь, увидев это, я уверена, что это не так. — Пегаска подошла к двум другим распечаткам. На этих графиках было больше случайных колебаний. — Флюкс и магическое излучение совершенно хаотичны. Пики интенсивнее, но и более зашумлены. Это всё равно, что находиться в комнате с миллионом крошечных чокнутых единорогов, творящих заклинания наугад. ХМА, она скорее как… как… одно невероятно мощное заклинание, сотворённое где-то очень-очень далеко. Поэтому, когда оно фокусируется… —
— Ты начинаешь умирать, — закончила за неё Триаж, взглянув на несколько банок с органической жижей, стоящих рядом с пустыми клетками для блотспрайтов. — Я никогда до конца не понимала патологии ХМА. Оно просто поражает всё сразу. Если ты ранена, раны усугубляются, но она влияет даже на неповреждённые ткани. Метаболизм замедляется. Белки и клеточные мембраны разрушаются. Органы отказывают. И наступает смерть. А затем ещё и сжижение. Будто простой смерти этому заклинанию недостаточно. Плюс оно подавляет лечащую магию. Даже зелья не выдерживают.
— Но почему? Может это какое-то общее «заклинание смерти»? Тогда почему оно превращает гулей в диких? И почему оно не влияет на Блекджек? — Глори хмуро уставилась на распечатки.
Некоторое время Триаж задумчиво глядела на пегаску.
— Ты и вправду очень хочешь расколоть эту загадку, да? Чтобы отыскать Блекджек?
Глори на секунду прикрыла глаза.
— Отчасти. По большей части. Ещё часть меня хочет помочь отцу. По какой-то причине он стал ходячим излучателем слабого ХМА-поля, которое удерживает его тело от исцеления. Но я также хочу помочь и в общем смысле. Тысячи страдают, и если это правда, что эти серебряные кольца находят по всей Эквестрии, значит могут быть поселения, страдающие от ХМА и не понимающие, в чём причина, ведь её эффекты так коварны.
Триаж изучала графики.
— Ты серьёзно думаешь, что Блекджек жива?
— Она столько раз обманывала смерть, что я и сосчитать не могу. Так что верю, что она смогла провернуть это снова, — ответила Глори, затем покачала головой. — Я должна проверить лично. Если там нет никаких её следов… я… я смирюсь. Но мы не должны просто останавливать поиск только потому что её нет. Месяц назад туда отправилась Рампейдж. Насколько мы знаем, она что-то нащупала.
— Или просто нашла что-то, что действительно может её убить, — буркнула Триаж, снова хмуро уставившись в графики. — Может быть, мы могли бы выяснить, в чём природа иммунитета Блекджек. Мы опросили профессора Зодиак, Деуса, выживших киберпони, и все они подвержены ХМА, как и Песчаные Псы. Так почему же она особенная? Может это что-то в её конструкции? Или она что-то сделала? Подверглась какому-то воздействию? Всё, что мы знаем, это то, что она носит с собой ту проклятую программу-мегазаклинание.
— Или сочетание двух, или нескольких этих факторов, — предположила появившаяся в дверях кобыла. Великолепная пегаска с блондинистой гривой приковала взгляд Глори. Сопровождаемая Муншэдоу, толкающей кресло-каталку с сидящим в нём Скай Страйкером, доктор Монинстар предприняла некоторые шаги, чтобы уменьшить свою привлекательность, надев свои толстые очки, лабораторный халат, перепачкав, и растрепав
— Мы должны постараться устранить все посторонние переменные и вывести полезный результат.
Забинтованный жеребец прилагал героические усилия, чтобы не глазеть на круп Монинстар и доктор сама поглядела на собственную задницу.
— Захватывающе. Даже прикрытая, она продолжает привлекать внимание.
— Доктор, — протянула Глори с болью в голосе.
— Прости, дорогая, но когда я сказала, что было бы замечательно стать таким же сексуальным, насколько я умён, я и не предполагала, как сильно это может отвлекать. К тому же, мне посчастливилось выяснить это в ванной! — сокрушённо призналась доктор.
— Я могу соскоблить эту сексуальность шлиф-машинкой, — проворчала Глори себе под нос.
— Осторожнее, — пробормотала Триаж, улыбнувшись сквозь сигаретный дым, — Ты уже говоришь прямо как житель Пустоши.
— Осторожнее? Ты-то не лесбиянка, — буркнула пегаска.
Остальные, тем временем, собрались вокруг аппарата.
— Зачем я тебе тут нужен? — спросил её отец.
— Просто положи копыто в сканер, — ответила Глори, пока Муншэдоу изучала распечатки. Со стоном пегас наклонился вперёд и водрузил указанную часть тела на аппарат и копыто окуталось радужным сияние. Глори, тем временем, хмуро взглянула на Монинстар, всё ещё очарованную видом собственного крупа. — Как дела у беженцев?
— О, они в порядке, — рассеяно отозвалась доктор. — Имени твоего отца было достаточно, чтобы установить некое подобие порядка и хотя мы разбросаны, большинство семей уже объединились. Если мы сможем держать погоду под контролем, то сможем начать и подготовку к серьёзным восстановительным работам в Тандерхеде. — Она приложила к губам кончик крыла. — Интересно, если я получу степень по геологии, то может стану ещё привлекательнее? Может смогу спонтанно генерировать сияющую ауру простым взмахом гривы… — Монинстар тряхнула гривой и с надеждой посмотрела на своё отражение.
— Доктор Монинстар, я знаю, как может дезориентировать подобная трансформация, но пожалуйста, соберитесь, — попросила Глори.
— Конечно. Конечно. Ради науки, — рассеяно ответила она, снова тряхнув гривой.
— Я видела это раньше, — ответила Муншэдоу, сдвинув брови, изучавшая график ХМА.
— Не могла ты его видеть. Это график нашего первого сканирования кольца с помощью арканоспектроскопа, — рассеянно ответила Глори.
Муншэдоу упрямо уставилась на сестру.
— А я тебе говорю, я уже видела эту длину волны.
— Когда? — поинтересовалась Монинстар.
— Когда около пяти месяцев назад наблюдала за сектором космоса. Эта длина волны выделялась среди прочего. Большинство звёзд не излучают магию в этом диапазоне. Синий. Жёлтый. Красный. Даже фиолетовый и розовый. Но звёзд, которые излучают магию в зелёном спектре, совсем не много. — Она встряхнула бумагой. — Четыреста тринадцать целых и шестьдесят две сотых наноспаркла. В отличие от большинства звёзд.
— То есть ХМА из космоса? — непонимающе пробормотала Глори.