Горизонты
Шрифт:
Когда они наконец оторвались друг от друга, кобылка уже не могла себя сдерживать.
— Адама и Импалии на дереве сидели, и ЦЕ-ЛО-ВА…[6] — начала петь Маджина. Внезапно в лагере раздался крик и на Л.У.М.-е быстро задвигались красные метки. — Ой-ой, — кобылка прикрыла рот копытом.
Лансер, выглядящий так, будто отчасти даже рад нападению, отстранился от Адамы и сосредоточил внимание на лагере и его охранниках, которые с криками уже мчались к ним.
— Я не стану просить тебя предавать себя, Адама. Моя сестра усыпит тебя, — резко бросил Лансер, поднимая винтовку.
— Нет. Как ты и сказал, — отозвалась
— Хаприка, будь готова унести пленных в безопасное место, — приказал Лансер, беря на прицел приближающихся Детей Койотла. — Адама, если мы переживём это, у моей матери есть… теория… на счёт Легата. Ты должна её услышать, — проговорил он с огромным отвращением, чувствуя, как внутри всё сжимается. — Если можешь, не убивай никого кроме Выродков, — сказал он зебре с гарпуном, затем повернулся к своим спутницам.
— Маджина. Мама. Прокрадитесь в лагерь и освободите пленных.
Маджина кивнула, но затем нахмурилась, взглянув на мать.
— Но как же твоя история, мама? — спросила она, тщательно обозначая губами каждое слово.
— Терпение, любовь моя. Есть время рассказывать истории, а есть время жить их, — ответила Секаши. Начавшейся в лесу перестрелке, небеса ответили раскатами грома.
* * *
Это был город искусственности. Город-артефакт. Повсюду были разбросаны останки когда-то живших здесь пони. Если вода не размывала их и не уносила прочь, они сохранялись. Отсыревшая одежда кучами лежала на улицах, словно огромная коллекция грязного белья. Капли дождя поблёскивали на линзах брошенных очков. Искусственные зубы застыли в вечном окостеневшем оскале. От подков к водостокам и канализациям медленно ползли ржавые ручейки. Осиротевшие игрушки и куклы ждали жеребят, которые больше никогда не поиграют с ними.
Так много и в то же время так мало. Рулоны праздничных лент, лежащие на стойках закрытых магазинов. Великолепные украшения поблёскивающие на бархатных подушках. Слитки золота и мешки битов покоящиеся в отсыревших хранилищах. Множество полок с книгами и журналами, которые никогда не будут прочитаны. Бесчисленные ценности, веками лежащие мёртвым грузом в забвении.
Даже частицы Пустоши, что вторгались сюда, скоро пропитывались ощущением застоя. Куски зданий, разбитые небесные повозки, кучи одежды рейдеров и мусорщиков… все были равны в этом городе. Даже огромный дирижабль, вертикально вклинившийся между двумя небоскрёбами так, что его носовая часть нависла всего в нескольких метрах над растрескавшимся асфальтом, выглядел так, будто застрял здесь не месяц, а столетия назад. Лишь выбивающаяся из общей картины красная струйка, медленно стекавшая с его борта, доказывала обратное.
* * *
— Бессмыслица какая-то, — бормотала Глори, изучая распечатки, испещрённые пиками и спадами всех цветов радуги. Большинство из их расположились в нижней половине графика, но один пик вздымался до самых верхних значений. — Даже с арканоспектрографом, мы всё ещё ничуть не приблизились к пониманию того, что такое ХМА на самом деле. — Вздохнув, пегаска протянула левое крыло, поддела серебряное кольцо, лежавшее на научном приборе и уставилась на него, будто пытаясь разгадать его тайну невооружённым глазом.
— Мы знаем, что его поле повреждает живые ткани, но не знаем почему. И Блекджек устойчива к его воздействию, но мы не знаем причины.
Пегаска устало потёрла лицо копытом.
— Это сводит меня с ума.
— Говори за себя, — подала голос как всегда циничная и неприветливая Триаж, изучая другие распечатки. Пони расположились в старой лаборатории Коллегии. В помещении провели уборку и обставили его свежим оборудованием и терминалами. На вбитые в стену колышки было нанизано несколько серебряных колец, а в углу устроились клетки, наполненные блотспрайтами.
— Эта штука удивительна. Описание магии графиками это так классно.
Единорожка некоторое время перелистывала страницы, затем взглянула на Глори.
— А почему вообще пегасы взялись за изучение магии?
— В основном ради военных разработок, что конечно довольно удручающе. Хотя в Тандерхеде имелась и довольно большая гражданская научно-исследовательская база. Плюс нам помогали и единороги в башне, так что, почему бы и нет?
— Когда ты говорила, что вашим учёным нужно место для переезда, я не ожидала, что они займут аж два здания целиком… но с устройствами, подобными этому, я, в целом, не против. С ними это место снова становится похоже на настоящее научное заведение, — заметила Триаж и, прищурившись, снова обратилась к пегаске:
— Итак, поясни-ка ещё раз, что это значит?
Глори отложила бумаги и подошла к единорожке, изучающей распечатки своих собственных магических способностей.
— Каждый из этих пиков описывает заклинание и соответствующие ему характеристики. Десять пиков. Довольно неплохо, учитывая, что средним значением, для большинства единорогов, является шесть. — Пегаска взглянула на аппарат. — Этот арканоспектрограф оценивает миллион специфических магических длин волн. Большинство магических эффектов нам просто неизвестны, но почти десять тысяч эффектов заклинаний нам удалось описать. Вот это, — сказала она, указав на самый маленький пик, — это телекинетическая постоянная. Мы используем её для калибровки.
— А это, значит, моё лечащее заклинание. Это заклинание скальпеля. А это анестезия. Хмм, — пробормотала Триаж. Глори впервые с удивлением заметила в её взгляде нечто большее, чем мрачная практичность. Это было удовлетворение. — Как много потенциальной магии, — проговорила единорожка, потыкав копытом в маленькие всплески графика внизу страницы. — Интересно, может ли кто-нибудь из единорогов изучить их все?
— Ну, большинство из этих магических эффектов не относятся к магии единорогов. Огонь драконов. Жар-пламя. Окаменение василисков. Погодная магия пегасов. Есть много магии и кроме заклинаний единорогов. — Глори посмотрела на первый график и ткнула крылом в самый большой пик. — И вот этот вот всплеск, это и есть ХМА.
— Так почему же он настолько больше остальных? — спросила Триаж.
— Потому, что по сравнению со всеми другими видами фоновой магии, энергия ХМА гораздо выше. Она намного «мощнее», условно говоря, конечно. — поспешно добавила она. — Все магические поля невероятно слабы, пока что-нибудь не сфокусирует их энергию. Вот как эти серебряные кольца, огненное дыхание дракона, или единорог, творящий заклинание. Без такой фокусировки, окружающие магические поля, как правило, гасят друг друга. За некоторыми исключениями, — добавила она и, нахмурившись, взглянула на график, пики на котором были разбросаны в совершенно случайном порядке. — Вроде Флюкса, порчи, магического излучения и тому подобного.