Горькие сказки
Шрифт:
Под обрывом можно развести костер, и его не заметят всякие скелеты. И от дождя есть защита, и от ветра.
— Класс! — оценили все.
Витя даже по привычке запел шуба-дуба и завилял бедрами, но вспомнил, как его обругали с утра, и резко замолчал. И правильно сделал, потому что недовольно посмотрели все. Тут костер надо разводить, лежанки на ночь делать, а он танцует.
— Ветки тащи, шуба-дуба! — выразил общее мнение Ярик.
И Витя потащил ветки.
Костер разожгли быстро. Леша Цапков подложил мелких веточек под общую кучу, травинок, чикнул зажигалкой, и готово. Теперь предстояло готовить рыбу. Но сначала — очистить и выпотрошить.
— Да чего там потрошить? — заявил Сережа. — У нее и пуза нет! Жарить надо! На прутик насадить — и в огонь!
Но его не поддержали, потому что пузо у рыбины было, и еще какое. И никакой прутик такого веса не выдержал бы. Тут требовалось что-то вроде черенка от лопаты…
— Найдите острый камень, — улыбнулся Леша Цапков. — Можно расколоть, острый выбрать и разрезать. И еще нужен большой камень и плоский, чтоб жарить.
— Ищем камни! — обрадовались все. — Леша знает, что делать, Леша умеет!
Леша действительно умел жарить рыбу. Он вообще много чего умел, как уже упоминалось. Только не признавался без крайней необходимости.
Они нашли в воде здоровенный плоский камень, притащили и положили в костер. Леша нагреб на него углей, чтоб он раскалился. Ярик разбил несколько камней, и один осколок получился очень удачным, тонким и острым. Ну, им показалось, что острым. На самом деле рыбину еле удалось разрезать. Что не разрезалось, дорывали руками — тут отличился силач Лелик. Он же и вытащил из пуза рыбины все, что показалось ему лишним. Леша посмотрел, авторитетно заявил, что выпотрошено все, что надо, веточкой очистил камень от углей и быстро положил туда рыбу, завернутую в широкие листья какой-то травы. На их счастье, это оказалась неядовитая трава. Леша, конечно, умел жарить рыбу, но в травах разбирался не очень-то — да и кто в них сейчас разбирается, если честно?
Скоро от костра пошел такой восхитительный аромат, что слюнки у ребят потекли ручьями. Рыба — это вам не грибы без соли, это вам… рыба, вот! Жареная!
Камень оказался таким горячим и тяжелым, что и вшестером его побоялись вытаскивать из костра. Тогда взяли и просто перенесли костер: отгребли подальше уголья, чтоб не жглись, засыпали горячую землю мокрым песком, присели к камню, и… м-м-м-м! Это было настоящее пиршество! Сочная, нежная рыба обжигала рот, но все равно оказалась восхитительно вкусной! И как будто бы даже посоленной! Ребята ели, ели и ели. Хватали жадно руками, глотали, обжигаясь, потом брали по кусочку, выбирая места повкуснее (оказалось, вкуснее всего на животе), потом дышали тяжело, утирали пот, но все равно ели…
Они съели ее всю. Вместе со шкурой, которую дома никто не ел. Не заметив даже чешуи. Какая чешуя, где? Ведь вкусно же! Наверно, они и кости съели бы, но костей оказалось на удивление мало. Воистину волшебная рыбина! (На самом деле это был налим.)
Потом они долго лежали на траве и блаженствовали. Как мало надо человеку для счастья! Просто оказаться без еды — а потом наесться от пуза. И сразу счастлив. Спасибо Леше сказали все, и не по одному разу. И Лелику спасибо сказали, ведь это же он изловил рыбину. И еще всех интересовало, что с ним происходило там, под водой, но Лелик оказался мрачен и неразговорчив. Сообщил только, что был как будто в дурмане и ничего не замечал, пока не оказался на берегу — и замкнулся в себе.
Они еще веток для костра натаскали и травы на лежанки. В волшебном мире совершенно не было клещей, ни обычных, ни тем более энцефалитных, и таскание сухой травы ребятам ничем не грозило. Они, правда, о клещах даже не подумали. Ну, дети, что с них взять. Тут и взрослые часто не думают перед тем, как что-либо делать, и ничего, не пропадают. Видимо, добрые ангелы, которые заботятся обо всех в мире детях, за такими оболтусами и во взрослом возрасте продолжают присматривать, ничем другим их везение не объяснить.
За заботами и хлопотами день прошел. Время вообще летит быстрее, когда чем-то занят, это всем известно, кроме физиков. Физики — они оперируют околосветовыми скоростями, межзвездными расстояниями, а не понимают, что личное время устроено немножко по-другому. Не успел оглянуться, а уже старость, и не достиг ничего, даже единую теорию поля не создал… но наши герои не физики, а дети, которые прекрасно знают, что время иногда тянется мучительно долго, а иногда фурх — и не успел ничего, особенно уроки сделать.
Но в этот раз дети успели сделать все — и лежали в охапках травы сытые и довольные. Костерок уютно рдел, скелетов не слыхать-не видать, живот битком набит вкусной рыбой — просто счастье какое-то. Так бы всегда.
Только Фока тосковал. Последние события сильно поколебали его уверенность в будущем. Он же как думал? Он думал, что достаточно хорошо учиться, а остальное сложится само собой. И родители ему то же самое говорили, и учителя его уверенность поддерживали. Учись — и тебе все будет! И Фока учился. Сидел вечерами за уроками, зубрил, читал дополнительно, готовился к докладам, тянул руку, выходил к доске… но вот навалились на них сказочные приключения, и вдруг оказалось, что хорошая учеба преимуществ не дает! Зажигалка Леши Цапкова еще какие преимущества дает, и сила Ярика с Леликом преимущества дает, и всегда давала, и даже житейская мелочная хитрость Вити с Сережей обеспечивает мальчикам сносное существование в коллективе, и только хорошая учеба Фоки оказалась бесполезной. А он на нее жизнь поставил.
Мальчики лежали сытые и довольные, шутили, насколько умели, а Фоке было так плохо, что он встал и ушел к реке. И сел там в одиночестве на выбеленную водой и солнцем лесину. Вода в реке по вечернему времени казалась черной, и такими же черными были мысли Фоки.
Глупенький, он не понимал, как же ему повезло, что случились сказочные приключения и появились разные мысли о своем предназначении, о будущем, о целесообразности нынешних занятий и о многом другом. А то обычно такие мысли появляются, когда жизнь прожита и исправить ничего нельзя. Стоит пожилой дурачок и не понимает, какого черта он делал в институте, если потом всю жизнь проработал слесарем в автомастерской. И стоило ли жениться и вообще жить именно так, как жил. И еще много всяких неприятных вопросов терзают душу, а исправить-то уже невозможно!
А у Фоки жизнь, можно сказать, только началась.
У Фоки все еще впереди.
Еще все можно исправить, переделать, отменить, пойти другим путем.
Ему бы плясать от счастья, что так здорово вышло.
Но Фоке было совсем не весело. Он сидел, смотрел на черную воду, а когда в темноте смотреть стало невозможно, просто слушал тихий шум воды. Ему впервые не было страшно в темноте. Что темнота? Темнота не обзывается, не дает унизительные клички, не смеется над слабостью. Темнота, она добрая, что ее бояться. Бояться стоит людей, да и то… люди Фоке сделали все плохое, что могли, так что и там бояться нечего. По большому счету.