Горькие травы Чернобыля
Шрифт:
Маленький черный пинчер выскочил из-за кустов так неожиданно, что я замер и остановился как вкопанный. Пёс с заливистым хриплым лаем несся к нам, явно намереваясь искусать то ли меня, то ли Климчука, то ли обоих сразу. Володя ловко метнул недокуренную сигарету в ближайшую урну и тоже остановился.
– Это что ещё за ядрёный керосин? – удивлённо проговорил он, глядя вдаль тенистой аллеи.
Вслед за злобным пинчером торопливо шагал его хозяин – тощий двухметровый светловолосый подросток в белой рубашке и коричневых школьных брюках. Парень
– Стасик!- рявкнул я во всю глотку.- Ты всё-таки куришь! Ещё и мерзкую «Стюардессу»!
Непрерывно тявкающий пинчер в удивлении замер. В глазах Стася появился не виданный мною ранее наглый хулиганский блеск, быстро сменившийся недоумением, замешательством и полным непониманием ситуации. Тем не менее, он мигом бросил сигарету в кусты, взял на руки пинчера и насмешливо спросил:
– Видимо, мы знакомы? Вы внук барона Мюнхгаузена? А вы, товарищ спортсмен, вероятно, переодетый Наполеон Бонапарт?
Я растерянно посмотрел на Климчука. Мы давно научились понимать друг друга без слов и всё поняли сразу.
– Мы знакомы с вашим отцом, юноша,- быстро нашелся Климчук, - иногда приезжаем в командировку на ЧАЭС. Так что идите, куда шли. И впредь советую не курить.
Стась очень серьезно и понимающе кивнул, выпустил пинчера на волю и быстро направился к выходу из парка.
– Кстати, тебе не нужен брат-близнец?- не удержавшись, крикнул я ему вслед.
Стасик бросился наутек, только пятки кроссовок замелькали.
– В общем ясно - теперь их двое в одной Припяти, богомол японский!- раздраженно воскликнул Володя. – Где будем искать второго?
Я невесело усмехнулся – наше путешествие явно затягивалось.
– Место встречи изменить нельзя, Климчук! Думаю, второй сам придет к колесу обозрения!
Глава тринадцатая.
Усталость всё-таки чувствовалась – бессонная ночь, напряжение предыдущих дней давали о себе знать. И новое непредусмотренное нами осложнение с раздвоившимся Стасем сил тоже не добавляло. Законы перемещения во времени непостижимы, а их выкрутасы непредсказуемы. Впрочем, у меня была какая-то слабая надежда на то, что Стасик W, назовем его так, как-нибудь сам собою дематериализовался.
– А вдруг он дрыхнет сейчас у себя дома, пока первый мальчик выгуливает собаку?
– неожиданно сказал Климчук. – Тогда они встретятся у себя в квартире, и не хотел бы я видеть выпученные глаза их родителей!
– Что толку гадать, Володя,- раздраженно произнес я,- придем к колесу, посидим, подумаем. Ноги уже не держат.
Собственно, в этот момент мы и вышли на площадку парка аттракционов. Ноги у меня сразу подкосились – колесо обозрения медленно вращалось, а возле механизма управления агрегатом копошились двое рабочих. Климчук мгновенно уловил мои мысли.
– Это не страшно, - лениво сказал Володя,- в нашей кабинке в сиденье зажат желтый теннисный мячик. Полковники тоже бывают умные.
Честное слово, я готов был Володю расцеловать – мне и в голову не пришло как-то пометить нужную кабинку.
Мы присели на синюю скамейку. По счастью апрельское утреннее солнышко еще не пекло, а лишь ласково грело. Во всяком случае, пока.
– Семь часов,- посмотрел на часы Климчук, - кафешки откроются не раньше восьми.
Он полез в рюкзак и достал две пластиковые бутылки воды с неуместной в СССР надписью « Sprite». Водичка была кстати. Лимонный вкус приятно освежил горло.
– Придет ли вообще сюда наш Стасик? И если придет, то когда? – пробормотал я.
– Прибежит!- уверенным веселым голосом вдруг сказал Климчук.- Прямо сейчас.
Я оглянулся через плечо. Вот оно что – длинноногий Стасик буквально вылетел из аллеи и во весь дух нёсся к нам. Ошибки быть не могло – джинсы, кроссовки и рубашка-ковбойка – этот Стасик был определенно наш!
Парнишка с разбегу приземлился на скамейку, едва не столкнув с неё Климчука.
– Доброе утро!- ехидно сказал Володя. – Давно не виделись.
В глазах Стася сквозил неподдельный ужас. Светлые волосы на макушке стояли дыбом.
– Подхожу к своему подъезду,- задыхаясь, заговорил Стасик, - навстречу самому себе. Хорошо, тот другой, с Цезарем, меня не успел увидеть. Зато Цезарь успел. Кинулся ко мне. Я от него. Он за мной. А тот за ним. Еле смылся и сразу сюда. А Цезарь меня-то узнал, потому и кинулся. Я сразу сюда. Боялся, что вы уже уехали…
Свою речь перепуганный Стась сопровождал совершенно непечатным школьным матом.
– Теперь понятно, почему твой пинчер был не в себе,- меланхолично произнёс я.
– Видели мы твоего пса с твоим двойником. Между прочим, завзятый курильщик, двоечник и нахал!
– Это да!- легко согласился Стасик.
– Я сразу все понял. Не понял только, что теперь делать?
Мы с Климчуком благоразумно молчали. Стась переводил взгляд умных глаз с меня на Володю. Потом шумно вздохнул и откинулся на спинку скамейки.
– Слово предоставляется товарищу журналисту, писателю и массовику-затейнику, придумавшему всю эту катавасию!- беззлобно объявил Климчук.
Он протянул еще одну пластиковую бутылку «Спрайта» Стасику. Тот с удовольствием отхлебнул напиток из светлого капиталистического будущего. Слово «спасибо» нашему юному другу и впрямь было неведомо.
– Ну я попробую проанализировать ситуацию теоретически,- начал я. – Варианты возможны такие. Мы можем вернуться в будущее все вместе. Нас с Климчуком такой вариант устроит. Стасика - вряд ли. Он там, видимо, взрослый. И там нет никакой возможности его легализовать. Мы можем вернуться в будущее только с Климчуком. А Стасика, как бы это мягко сказать, немножко ликвидировать. Никто не пострадает. Здесь, в Припяти, тот первый Стась, будет себе жить не тужить.