Горькие ягодки
Шрифт:
– На уровне у вас тут освещение дорог, – говорит, внимательно глядя вперёд, Дамир.
– У нас мэр ворует, – отвечаю я.
– Это мой дядя, – оповещает меня Дамир, – да шутка! – Опять смеётся он.
– Ну и шуточки у тебя…
Наконец мы выезжаем на федеральную трассу. Широкая вольготная трасса встречает нас щедрым потоком света и гладкой дорогой. Дамир прибавляет скорость. Я вздрагиваю, взглянув на спидометр, и закрываю глаза от страха.
– А у тебя классные ресницы, – говорит Дамир. Он успевает ещё и смотреть на меня?!
– Дамир, –
– Да ты боишься скорости… Ну ты и мышка… Всего боишься…
Машина останавливается, мягко притормаживая. Я вздрагиваю, открываю глаза. Лицо Дамира очень близко. «Это ещё было медленно, – тихо говорит он. – Но если ты хочешь, мы сбавим обороты. Хочешь, Марианна?»
Он говорит самые обычные слова, но такиим тоном… И это «хочешь?» точно не про скорость. И лицо его неотвратимо всё ближе и ближе. При всей моей неопытности я прекрасно понимаю, что он задумал. Есть такие любители случайного секса в машинах. У нас на курсе учится одна девчонка, Тамарка, так она в приватной беседе как-то рассказывала, что в машине трахаться самый смак. Фу. Ой.
Я отшатываюсь, насколько позволяет ограниченное пространство салона.
– Понял, не дурак, – слегка хрипло говорит Дамир. Достаёт сигареты из бардачка. – Я покурить, – бросает мне. Дверь хлопает. Я опять одна. Раскрытый бардачок невольно притягивает мой взгляд. Мама родная, сколько здесь маленьких характерных коробочек разных цветов! Durex, contex… Незапланированная беременность с этим парнем точно никому не грозит.
Я вспоминаю зимний лагерь. Как давно это было. В другой жизни. Вафельное полотенчико с длинным выжатым шариком презерватива. Элькины насмешки. Только не надо, не надо сейчас вспоминать Андрея. Не надо, Марианна…
– О чём задумалась? – Дамир швыряет пачку сигарет в бардачок, захлопывает его.
– О скорости… – о скорости, с которой летит время, я задумалась, Дамир, о скорости…
~~~
Наша общага встречает нас яркими огнями незашторенных окон. Ну да, это для обычных людей второй час ночи это есть ночь и положено спать. Но только не для студентов. У нас в это время самый разгар веселья.
Наши девчонки, наверное, собрались сейчас у кого-нибудь в комнате и перемывают косточки тем, кого в данный момент с ними нет. Любимое занятие. Ну а что. Интересно же. Наверное, и про меня говорят.
Всем страшно любопытно, как это у меня получилось взять академ второй раз подряд. Я наплела девчонкам, конечно, с три короба, но всё равно, академ второй год подряд это нонсенс. И в мои внезапно возникшие материальные затруднения верят не все.
Правду знает только наш декан Пётр Григорьевич. Ему-то я никак не могла не сказать. Но он у нас чёткий дядька, и дальше него мой секрет не пойдёт. Потому что по моей просьбе во всех официальных бумагах причиной каждого из моих академов Пётр Григорьевич указал именно материальные затруднения, даже не семейные обстоятельства.
Просто не знаю, как в других универах, а в нашем всегда все всё знают. Вот всегда и все. Откуда – никому
Правда, не знаю, на что я надеюсь, взяв ещё один академ. Мне очень хочется доучиться, но ведь и через год Алёнка будет совсем крошкой. Отдавать её в ясельки… А маме опять работать… Ох…
– Прикольно тут у вас. Веселуха в самом разгаре? – Дамир провожает меня до самых дверей нашей общаги. Улица, на которой возносится ввысь пятнадцатиэтажное здание общаги моего универа, отличается тем, что на ней негде поставить машину в любое время суток.
Все места для стоянок забиты всегда и напрочь. Вот и сейчас Дамиру пришлось поставить машину чёрте где. Поэтому он оделся, если полноценной зимней одеждой можно назвать дутую тёмно-синюю жилетку, ещё и расстёгнутую.
– Твои дракон и русалка совсем замёрзли, – говорю ему, прощаясь.
– Звони, мышка, если тебе вдруг опять понадобится срочно поехать в Москву. Или из оной, – протягивает мне цветную визитку Дамир, – или если ты всё-таки захочешь согреть… дракона. И погреться сама… – немного криво улыбается он на прощанье.
Хороший, в общем-то, парень. Но я испытываю облегчение, оказавшись в знакомом крашеном немаркой коричневой краской холле нашей общаги.
– Что так долго гуляешь, Прохоренко? – встречает меня наша вахтёрша баб Лида. Мимо нашей баб Лиды не пролетит и муха. Это только кажется, что она мирно дремлет у себя в будочке. Это совсем, совсем не так. Неучтённым не пройдёт никто.
Но ничто человеческое, в частности, положительное отношение к материальным благам, баб Лиде также не чуждо. Поэтому те, кто планирует задержаться дольше положенных 23:00, в оставляемый документик кладут кое-что ещё. Определённой таксы нет. Как говорится, кто сколько может.
Но идёт навстречу, как баб Лида завуалированно называет своё злоупотребление служебным положением, баб Лида далеко не всем. Исключительно тем, кто внушает доверие. Потому что неприятности баб Лиде ни к чему. О, сегодня внушающих доверие, смотрю, так немало, немало. День рождения, что ли, у кого-то…
Поднимаюсь по гладким серым ступенькам на свой пятый этаж. Лифт не работает. У нас так часто бывает. Просто народ трахается в лифте, кнопки зажимает, а лифт и так старый, вот и ломается каждую неделю. Баб Лида не успевает ремонтников вызывать. Сегодня вот не успела…
Каждая следующая ступенька даётся тяжелее предыдущей. Только сейчас понимаю, как я всё-таки устала. Ещё и перенервничала. Мало мне было злодейского козла директора, ещё и Дамир этот. Шутник, блин. Заикаться можно начать от таких шуточек.
На нашем этаже оживлённо. Откуда-то доносится громкая музыка. По этажу бегают принаряженные девчонки. Точно, днюха где-то здесь.
– О, Прохоренчик! Привет! – меня окликает Ленка Пряхина из моей бывшей группы, – какими судьбами? Тоже к Светке на днюху? Поздновато ты как-то, мы уж заканчиваем.