Горькие ягодки
Шрифт:
Татьяна устроена по блату, она дочка какого-то чиновника из администрации нашего городка, поэтому чувствует себя вольготно и работой особенно не заморачивается. Ровно в пять вечера, минута в минуту, её уже нет, хоть гори. Я себе такой роскоши позволить не могу и часто остаюсь допоздна, обрабатывая многочисленные бухгалтерские документы нашей фирмы, считая и пересчитывая по несколько раз каждое число.
Я больше всего боюсь где-нибудь ошибиться, поэтому откладываю очередной документ только тогда, когда результат совпадает не меньше трёх раз.
~~~
Мне снится море. Тёплое и ласковое. Я иду по горячему белому песочку, держа за ручку свою дочку. О, какая Алёнка стала большая, уже ходит, удивляюсь я. Вдали, почти на линии горизонта, я вижу лодку, уткнувшуюся носом в песок. Моя дочка вырывает свою маленькую ручку и бежит к лодке. Её платьице, красное в крупный белый горошек, мелькает всё дальше и дальше.
Я догоняю дочку почти у лодки. Я бегу легко и свободно. Я даже не бегу, а лечу. Как в балете при замедленной съёмке. Так интересно. Я отталкиваюсь от земли и лечу как балерина почти в шпагате. «Смотри, смотри, Алёнка, как я могу!» – кричу я дочке.
Но Алёнка не слышит меня. С разбега она кидается на руки к мужчине, который стоит около лодки и смотрит на нас. Откуда он взялся? Его же не было. Мужчина подхватывает Алёнку на руки и кружит её, смеясь. Они поворачивают ко мне одинаково счастливые лица. Это Андрей. С нашей дочкой.
Я нисколько не удивляюсь этому. «О, привет, Андрей! Я про тебя совсем забыла… Представляешь, Андрей, я забыла, что ты есть…» «А меня и нет…» – отвечает мне Андрей. И растворяется в жаркой дымке вместе с нашей дочкой, крепко прижав к себе Алёнку…
– Дочка, доченька, – мамин голос вырывает меня из кошмара, – нельзя спать на закате, – продолжает мама, – да так жалко было тебя будить…
– Мама! – я вскакиваю. – Почему ты меня не разбудила?! Мне же баланс считать!
– Успеешь свой баланс посчитать. Нельзя так не высыпаться. Хочешь, чтобы молоко пропало?
Я кидаю взгляд на мою лапочку. Алёнка тоже проснулась и начинает по-особому кривить ротик, как она обычно делает, прежде чем разразиться возмущённым голодным плачем. Я изучила все Алёнкины гримаски и всегда знаю, чего хочет моя дочка.
У Алёнки даже хныканье по разным поводам разное. Это страшно смешно. У меня необыкновенно умненькая дочка. Какое огромное счастье, что она у меня есть! Я вспоминаю, как всю беременность я боялась, что Алёнка родится с отклонениями. Но нет, мы всё-таки вытянули счастливый билет и моя дочка родилась здоровенькой. Мне больше от жизни абсолютно ничего не нужно.
Алёнка жадно сосёт мою грудь, довольно причмокивая. Я целую её в бархатный лобик. У моей дочки огромные голубые как летнее небо глазки, окаймлённые пушистыми ресничками. Я думаю, она вырастет красавицей, в отличие от своей невзрачной мамы. Дочка полностью изменила мою жизнь. Разделила её на до и после. На никакое до и на прекраснейшее после.
А Андрей… А что Андрей? Я не думаю о нём. Всё моё время отдано дочке и работе. Мы с мамой долго решали, кому из нас работать, а кому сидеть с Алёнкой. И чисто из практических соображений выбор пал на меня. Потому что зарплата бухгалтера больше зарплаты школьного учителя.
Плюс, как сказала мама, она-то уже состоялась, а мне нужно развиваться, искать своё место в жизни, а не сидеть целыми днями с ребёнком. Я думаю, мама втайне надеется, что, работая, выходя, так сказать, в люди, я смогу устроить свою личную жизнь. Мне это даже смешно. Какая личная жизнь… Если для меня все лица противоположного пола просто люди, не больше.
А Андрей… Я не думаю о нём днём, но… Андрей мне снится. Часто. Иногда эти сны нейтральные. Иногда… Иногда мне стыдно вспоминать, что я творила во сне. С ним в одной постели. Но чаще всего мне снятся кошмары. Вот как сегодня. Хотя я знаю, что у Андрея всё хорошо. От Дашки. Мы с ней созваниваемся иногда. Дашка единственная из всего нашего курса знает, что я родила. И знает, от кого.
Для всех остальных я взяла академку. Так что Андрею не от кого узнать, что у меня есть доченька. Потому что наши девчонки с курса просто не знают, а Дашка будет молчать. По моей просьбе…
глава 16
Марианна
Я влетаю в наш офис, включаю компьютер и с головой погружаюсь в расчёты. Посчитать дома не получилось, Алёнка опять раскапризничалась, и я не смогла сосредоточиться, как ни старалась. Но проклятый баланс никак не хочет сходиться и здесь; и я считаю снова и снова.
Права на ошибку у меня точно нет. Нашему директору только дай повод меня уволить, я это прекрасно понимаю. Уволит за некомпетентность, гад, и всё, прощайте, денежки, так нужные нашей маленькой семье.
Сначала-то этот чёртов Дормидонтыч ко мне отнёсся очень хорошо, даже разрешил работать на удалёнке, когда у меня подошёл срок родов; да и потом, когда родилась Алёнка, выписал мне неплохую премию, хотя сразу после родов я работала очень мало.
Всё изменилось две недели назад. Я, как всегда, задержалась с бухгалтерской документацией. В офисе уже никого не было. Я заканчивала свою работу, когда в нашу комнату зашёл директор. Я сразу заметила, что он навеселе, ещё удивилась, зачем это он в таком виде заявился на работу.
После нескольких заданных не совсем впопад вопросов по работе Пётр Дормидонтыч вдруг вплотную приблизился ко мне, обдав резким запахом перегара. До меня не сразу дошла суть его намерений, я, смешно сказать, подумала, что он по пьяни просто не координирует свои движения. Поэтому я всего лишь отодвинулась от нетрезвого начальника, вместо того чтобы бежать побыстрее и подальше.
– И что это мы ломаемся, Прохоренко? – вопросил директор и внезапно облапал меня, плотно прижав к своему объёмистому животу.