Горький берег солёного моря

Вспышки света на черном небосводе…

Крики…

Грохот громадных волн…

Крики…

Рев ветра и шум дождя…

Крики…

Треск деревянных балок…

Вновь крики беспомощных людей…

– Держи курс! Держи курс! А, черти, почему болтается парус!? – пронзает пространство голос капитана.

И его слышат. Его слышат все на этом судне. Словно непогода смолкает на миг, на ничтожную долю секунды, давая жалким людишкам шанс спасти себя.

Но ответа нет, никакого действия нет. Каждый слишком занят своим спасением,

чтобы услышать, что через мгновение они могут погибнуть все.

Порывы ветра становятся сильнее. Будто лапы жадного до крови зверя они вонзаются в тонкую белую материю и тянут, тянут, тянут ее…

Вдруг какой-то матрос замечает атаку монстра. Он смотрит на капитана, но тот у штурвала, и нет ни секунды, чтобы повторить приказ. Тогда матрос сам принимает единственно возможное решение. Добирается до мачты, карабкается на нее, пытается остановить зверя, вырвать ткань из цепких когтей…

Но уже в следующий миг несчастный срывается и камнем летит вниз, к бездне, которая давно уже поджидает его за бортом. И парус продолжает разматываться, и уже последние тросы рвутся под натиском непогоды…

Капитан пытается удержать штурвал, пытается развернуть корабль, пытается сделать хоть что-нибудь, чтобы суденышко продержалось на волнах до той секунды, когда очередной порыв ветра окончательно оторвет парус. Но заветная секунда никак не наступает.

И вновь непогода смолкает на краткий миг. Только в этот раз она не дает людям шанса на спасение. В этот раз монстр смеется, торжествуя, празднуя свою победу. А мачта, на которой развевается белый флаг, медленно накреняется, замирает, после чего с грохотом падает на кормовую надстройку, лишая судно и штурвала, и того, кто этот штурвал держал до последней секунды.

Повинуясь новому господину, судно медленно поворачивается параллельно волнам, кренится на правый борт…

Через пару минут все кончено. Лишь многочисленные обломки, да тела живых и мертвых напоминают о том, что еще совсем недавно в этом месте бескрайнего океана боролось с волнами дерзкое суденышко.

* * *

Солнечный свет…

Плеск волн…

Ветер играет в листве…

Плеск волн…

Щебетание птиц…

Плеск волн…

Он медленно отрывает руку от песка и закрывает ладонью глаза, прежде чем открыть их. Садится и делает глубокий вдох, убедившись, что он действительно на берегу и все самое страшное осталось… впереди – там, в этом обманчиво спокойном океане, что раскинулся у его ног.

Сделав еще один глубокий вздох, он поворачивает голову вправо, потом влево, внимательно приглядываясь к мусору и обломкам, выброшенным на берег. После того, что случилось ночью, ему меньше всего на свете хочется обнаружить себя на этом берегу в одиночестве.

К счастью, он видит того, кого ищет, совсем неподалеку. Он встает и подходит к человеку (слава Богу, он дышит!), которому помогал почти всю ночь держаться над поверхностью воды.

Он хорошо знает этого человека. Этот молодой красавец был первым помощником капитана на судне. Он переворачивает человека на спину…

Что ж, красавцем его вряд ли кто-то теперь сможет назвать. Вероятно, во время падения, помощник капитана размозжил

себе голову, содрав кожу почти с половины лица. Конечно, при должной помощи, его рана быстро заживет. Но шрам останется на всю жизнь.

– Надеюсь, приятель, твоя жена полюбила тебя не за красивое личико, – усмехается мужчина.

Понимая, что бездействовать нельзя, он решает построить укрытие от солнца для раненого, после чего осмотреться вокруг, найти воду, еду, собрать вещи, которые могут пригодиться.

К концу дня становится понятно, что он и его спутник, все еще находящийся без сознания, выброшены волнами на тропический остров…

* * *

Полумрак…

Приглушенные голоса…

Треск поленьев в камине…

Приглушенные голоса…

Шорох ткани…

Приглушенный смех…

Он медленно открывает глаза, стараясь не пошевелиться. Он не хочет привлекать к себе внимание…

– Госпожа, он очнулся! – пронзает относительную тишину звонкий женский голосок.

Нужды таиться больше нет, и он медленно поворачивает голову. Ему улыбается девушка приятной наружности. Сразу бросается в глаза то, что одета она совсем иначе, чем те, кого он привык видеть: платье очень простое и очень тонкое, рукавов нет, вырез… Слишком большой, чтобы это можно было назвать приличным. Волосы девушки собраны в пучок, поверх которого намотан кусок той же ткани, из которой сшито ее платье.

Продолжая улыбаться, девушка быстро поднимается со своего места, кланяется кому-то и уходит. Несколько секунд он видит лишь пламя в камине, потом его заслоняет другая девушка.

Она тоже одета слишком вызывающе, на его взгляд. Но платье ее выглядит более дорогим, да и держится она куда более высокомерно, чем первая.

– Госпожа? – шепчет он одними губами.

Она улыбается. Приветливо, успокаивающе.

– Вам слишком много пришлось перенести, граф. Но теперь Вы в безопасности. Вам ничто не угрожает, а единственное, в чем Вы нуждаетесь – это отдых. Поспите. Мы поговорим с Вами утром.

Она гладит его по руке, продолжая улыбаться. Потом уходит, оставив с ним служанку на тот случай, если ему что-нибудь понадобится.

Он медленно поворачивает голову и смотрит, как тени танцуют на потолке, покрытом причудливой росписью. И вновь облегченно вздыхает. Теперь он не просто на берегу, теперь он среди людей. Да, они одеваются странно, почему-то называют его графом, но они говорят на том же языке, что и он, и они могут и хотят ему помочь…

Почти каждое утро Анны начиналось одинаково. Она вставала очень рано. Уже светало, но солнце еще не успевало выглянуть из-за макушек окрестных гор, когда девушка привычно, тайком выбиралась из дома. На улице было прохладно, на траве блестела роса, с моря дул легкий ветерок, наполняя прибрежный воздух солоноватым ароматом. Запахнув плотнее шаль, Анна быстро оглядывалась по сторонам и бежала вниз по улице. Она знала, если отец или мать заметят ее сейчас, то наказание будет крайне суровым. Лишь миновав пару улиц, она оборачивалась, желая вновь убедиться, что за ней нет погони, и сбавляла шаг.