Горький берег солёного моря
Шрифт:
Выпустив молодого человека, губернатор предложил ему пройтись по террасе.
В течение еще пары минут они шли молча мимо распахнутых дверей, за которыми играла музыка, откуда доносился смех и обрывки разговоров. Наконец, губернатор собрался с мыслями и вновь взял Василия за локоть, явно желая удержать его на максимально коротком расстоянии. Он явно не хотел, чтобы его слова были услышаны посторонними.
– Мой друг, должен вам сказать, – с заметной улыбкой на губах, заговорил Иван Константинович, – после того, как господин Андрей представил мне вас, я не раз задавался вопросом…
Губернатор сделал паузу, когда они дошли до конца террасы и развернулись, чтобы продолжить путь в обратном направлении.
– Так вот, я не раз задавался вопросом, отчего вы ищете поддержки и помощи у них – пусть и ваших друзей – а не пытаетесь обратиться за помощью к вашему батюшке – достопочтенному Лаврентию Анатольевичу. И я взял на себя смелость написать ему. Надеюсь, вы не будете держать на меня обиду за то, что я сделал это без вашего ведома? Но вы должны понимать, что у меня были веские основания подозревать вас.
Иван Константинович не сказал, в чем именно он подозревал Василия. Впрочем, нужды в этом не было. Молодой человек и сам все прекрасно понял. Как понял он по спокойному тону губернатора и улыбки на его лице, что ответ пришелся ему по душе.
"Любопытно, что же такое мог написать Лаврентий Анатольевич?" – подумал Василий. И в тот же миг у Василия мелькнула в голове мысль о том, что улыбка губернатора может быть подобна улыбке кота, который вот-вот поймает себе на обед пухлую серую мышь.
– И что же вам ответил мой родитель? – осторожно поинтересовался молодой человек.
– Лаврентий Анатольевич был очень любезен разъяснить мне (хотя по тону письма было заметно, что эта тема неприятна ему), что со своим старшим сыном он в ссоре. Общаться с ним не желает, но все же рад, что вы пережили то злосчастное крушение.
Василий медленно сглотнул, чувствуя, как сердце его сжимается от внезапной боли. Госпожа Юлия ни разу не упоминала о том, что человек, жизнью которого он теперь живет, погиб в тот день, когда Василий каким-то чудом сумел выжить.
– Вместе с тем Лаврентий Анатольевич был настолько любезен, что прислал мне ваш словесный портрет, дабы я убедился в том, что вы действительно его сын и ответил ему подтверждением. Кроме того ваш батюшка прислал мне копию завещания, согласно которой вы наследуете треть его состояния, вопреки разногласиям, имевшим место между вами.
Губернатор говорил, говорил, говорил… А Василий больше всего на свете хотел сейчас же покинуть его общество, покинуть гостеприимный дом и бежать в порт, чтобы на первом же корабле отплыть куда глаза глядят. Лишь бы оказаться подальше от той трясины, которая затягивала его все сильнее с каждым новым словом Ивана Константиновича.
Когда губернатор закончил свой монолог, они как раз остановились возле перил, и Василий с радостью оперся на них, чувствуя, как силы вот-вот покинут его.
– Позвольте узнать, с какой целью вы так подробно рассказываете мне об этом? Уж не хотите ли вы обрадовать меня, что мои документы готовы и я могу получить их?
– Мой друг, вы мыслите слишком узко! Документы – это сущий пустяк по сравнению с тем, что я могу предложить вам.
– И что же вы можете мне предложить?
– Руку и сердце моей дочери, – с искренней радостью сообщил губернатор. Видя, что Василию эта новость пришлась явно не по вкусу, он поспешил добавить: – Понимаю, это неожиданное предложение. Вам надо подумать. Что ж, я готов подождать два-три дня.
Василий нахмурился.
– В ожидании нет необходимости. Я готов дать ответ сейчас. Мой ответ – "нет".
Но Иван Константинович не воспринял его всерьез. Он едва заметно хмыкнул, после чего сообщил, что будет ждать, когда Василий Лаврентьевич придет за документами. Тогда и свадьбу будет удобнее обговорить. После этого губернатор чуть кивнул молодому человеку вместо прощания и отправился обратно в бальную залу.
"Господи! Что же ты делаешь? За что так поступаешь со мной? Отпусти меня, позволь мне вернуться домой к моей Анне!" – взмолился Василий.
Закрыв лицо руками и тщетно пытаясь придумать выход из сложившегося положения, молодой человек простоял в одиночестве совсем недолго. Среди ночных звуков он отчетливо расслышал стук женских каблучков по каменному полу террасы. Он резко обернулся, готовясь излить душу госпоже Юлии и просить ее о помощи, однако на террасе обнаружилась совсем иная девушка:
– Добрый вечер, Тамара Ивановна.
– Добрый вечер, Василий Лаврентьевич, – отозвалась она, чуть склоняясь в реверансе.
Девушка быстро оглянулась и подошла ближе.
– Я видела, как мой отец только что ушел отсюда. Он разговаривал с вами? – спросила она.
Нужды таиться не было, поэтому Василий подтвердил, что разговаривал с губернатором, и объяснил, в чем была суть этого разговора.
– И вы согласились? – с плохо скрываемой тревогой в голосе поинтересовалась Тамара.
Можно было списать ее волнение на обычное волнение девушек, которым сообщают о том, что подыскали им партию. Но Василию отчего-то показалось, что дочь губернатора волнуется совсем о другом.
– Нет. Я дал вашему отцу решительный ответ. Впрочем, он его явно не устроил и мне придется повторить свой отказ.
И вдруг Тамара упала перед ним на колени, обняла за ноги и со слезами на глазах начала умолять, чтобы он согласился на этот брак. Василий опешил. Несколько секунд смотрел на девушку, будто пытаясь понять, не мерещиться ли ему это. Потом быстро огляделся по сторонам, с трудом поднял ее. Тамара не стояла сама, словно мягкая кукла вновь оседая вниз. И Василию пришлось удерживать ее в вертикальном положении, чтобы случайный соглядатай не заподозрил дурного.