Горький привкус победы
Шрифт:
…Среди вещей обнаружились две тетради и несколько шариковых ручек. Можно писать. Но что и куда писать? Жалобу в ООН? Чистосердечное признание?
Андрей Макарович Барков, тренер-отравитель, уронил сумку на пол и склонился к самым коленям, закрыв лицо руками…
…Никакого будущего нет. И это не мрачный футурологический прогноз. Просто его действительно пока не существует, нет его как свершившегося факта. Поэтому и знать наперед ничего нельзя, хотя определять и предсказывать берутся все кому не лень. Да только последствия этих предсказаний оказываются отчего-то все-таки непредсказуемыми. Если кошку дернуть за хвост, она
Но соседки, впрочем, может не оказаться дома. У нее может также не быть дочки. Как, впрочем, может не быть и балкона вообще.
Так любое единственное пропущенное звено — неизвестное предсказателю звено — в цепочке причин и следствий обесценивает любой прогноз. Обе возможности при этом вполне существуют, как и огромное множество других.
Примерно то же происходит и с расследованием преступлений. Можно собрать сколько угодно доказательств и фактов. Но единственный упущенный может поменять всю воображаемую следователем картину на прямо противоположную…
А все потому, что жизнь in came [10] — неведомая земля, по которой каждый из людей топчет свою собственную, единственную тропу. Он свободен сделать шаг в любом направлении, но всегда оказывается лишь в той точке, куда шагнул. В этом смысле будущее существование человека (а значит, и его прошлое) предопределено — и всем предыдущим маршрутом, и внешними причинами, послужившими основой конкретного выбора в текущий миг. А совокупность причин этих в свою очередь зависит от мириадов и мириадов выборов, сделанных другими людьми. Выходит, что каждый одновременно и кузнец собственной судьбы, и жертва обстоятельств. Диалектика, братцы: выбирай, но в заданных извне пределах…
10
Во плоти (лат.).
А что делать нам, следователям? Ведь для того чтобы точно ответить на вопрос: виновен человек или нет, нужно как бы отыграть назад все «шаги» подозреваемого. Отыскать множество выборов других людей, от которых зависел каждый этот шаг. Оценить, найти причины, проникнуть в помыслы. Пределы эти самые определить…
В этом смысле работа наша мало чем отличается от неблагодарной стези пророка…
Прошло два дня. Александр Борисович, философствуя подобным образом в редкие минуты отдыха, по-прежнему вместе с соратниками пытался отыскать тех самых людей, действия и обстоятельства, которые в свое время привели к преступлению тренера Баркова. И тут сам тренер, измученный пребыванием за решеткой, попросился на допрос к следователю.
Встреча состоялась в одном из кабинетов следственного корпуса СИЗО № 1.
Барков признался в содеянном преступлении.
— Знаете, я всегда считал, что основное отличие аристократии от быдла — способность индивидуально, независимо от мнения и поведения окружающих следовать некоему правилу. Убеждения, принципы, кодекс, честь, в конце концов… Закон плох, но это закон, типа… «Чернь» же всегда подвержена инстинкту толпы. Даже если папа с мамой учили:
— Я не совсем понял… — Турецкий уже больше часа выслушивал откровения разговорившегося Баркова. — Себя самого вы-то как позиционируете?
— Знаете, поначалу я как раз казался себе аристократом по духу. Правило у меня было простое: все для детей. Я ведь искренне хотел просто чуть-чуть помочь сыну. И никому не хотел зла. Знаете, я ведь даже гордился тем, что делал все возможное, чтобы детям было лучше. Да, собственно, и злом свои поступки не считал. Просто думал: пусть быдло придерживается смешных неправильных правил. А я умный. Мне все средства казались допустимыми. Это теперь я понимаю, что оказался просто дерьмом.
Так что себя я позиционирую как дерьмо. В проруби. Болтаюсь между…
— То есть все-таки не раб?
— Не знаю. Может, и раб. В аристократы вот точно не гожусь, как выяснилось. Для этого, наверное, нужны поколения предков, которые не гнули спину, отвечали за сказанное слово, чувствовали личное родство с этим миром… А мне в этой жизни уже много лет каждый поступок дается с боем. Так и хочется спрятаться за спину чью-нибудь широкую. Так и тянет поторговаться: я, мол, готов то-то и то-то, но при этом вы… А ведь это тоже признак быдлячести, увы.
Но и в стаде ходить невыносимо уже… К тому же и пастухи у стада, как правило, соответствующие… Грайнер мной будет командовать! Тьфу!
Следователь и подследственный на минуту умолкли, задумавшись, каждый о своем…
Барков рассказал все как на духу. И сказать, что его повествование удивило Турецкого, — это не сказать ничего.
Да, тренер несколько раз в своей жизни действительно подсыпал снотворное средство соперникам своих детей по корту. Цель была примитивнейшая — ослабить соперника, с тем чтобы дать возможность молодым Барковым выигрывать свои матчи, набирать рейтинговые очки.
Но в случае с трагическим матчем Артур Асафьев — Николай Барков произошла совсем другая история…
Последнее время все чаще и чаще Андрей Барков встречал в Теннисном центре одного симпатичного молодого человека лет двадцати пяти. Этот молодой человек на первый взгляд был теннисным болельщиком, как бы даже больше поклонником Артура Асафьева, а вовсе не Николая Баркова. Иногда он, правда, приходил на тренировки в Центр. Внимательно наблюдал за действиями Николая на корте. И потихоньку проникался симпатией и к нему.
Познакомились они с тренером за обедом в ресторане при Теннисном центре. Незнакомец назвался Павлом Иванихиным, сказал, что он — страстный поклонник этой игры. Очень хотел бы, чтобы на теннисном турнире серии «Мастере» в Москве выиграл Николай Барков.
Постепенно этот Павел Иванихин вошел в доверие к тренеру Баркову. Стал оказывать ему небольшие услуги. Потом стал оказывать услуги и значительнее. Так, Николай очень хотел купить по горячему случаю отличный экземпляр модной в России марки автомобиля «БМВ». Прав у юного теннисиста еще не было, но через год, когда он получит корочки, такого замечательного случая могло и не представиться. Кроме того, как обычно и бывает при оказиях, на покупку не хватало средств. И Павел как бы взаймы дал сыну недостающую сумму денег.