Горький рай
Шрифт:
Отталкиваю его, он ловит мои руки. Бороться почти нет сил, задыхаюсь, слезы душат. Размахиваюсь и сильно бью по лицу, только тогда Антон отпускает меня… Но ненадолго, снова ловит за руку и притягивает к себе…
– А ну-ка, руки от нее убрал! – яростное рычание заставляет нас с Антоном отпрянуть друг от друга и обернуться.
Ник. Черт, про него я вообще забыла. Кажется, после сегодняшнего вечера я стану мужененавистницей. Потому что это просто невыносимо! Один женился на подруге, высказав при этом как я никчемна, и как мало ему любви давала… а второй… второй просто хочет трахнуть меня, получить свое, поставить зарубку и бесится, что я не даю.
Как же хочется послать обоих матом, заорав во всю глотку. Но тут Антон начинает смеяться, Ник сжимает руки в кулаки, явно готовый броситься на зятя, а я… застываю от шока.
– Колька! Ты что тут делаешь? – сквозь смех выдавливает Антон. – Бляя, парень. Ты что, до сих пор сохнешь по Вике? Да, я помню твою одержимость ею. Мы с Викой часто в постели это обсуждали, посмеиваясь. Правда, дорогая? Помнишь, я любил поболтать про Веркиного брата. Такой смешной парнишка…
В этот момент Ник бросается на Антона, впечатывает в дверь кабинки… Раздается жуткий треск. Антон отвечает, у бывшего неплохой удар, драться он умеет, много лет занимался восточными единоборствами. Оба явно забыли про меня и сконцентрировались друг на друге. Я же жмусь в угол возле выхода, с ужасом думая, что хуже ситуации просто быть не может.
«Хотя… – подсказывает язвительное подсознание, вот если сейчас тут объявится Вера…»
В дамскую комнату вбегает Олег, и первое что делает – вытаскивает меня наружу. Навстречу бегут три охранника, хотя, наверное, это количество многовато для небольшого ресторана. Возможно, кто-то из них не из охраны. Да разве это важно?
– Вик, что с тобой? На тебе лица нет. Скорую вызвать? – взволнованно спрашивает Олег.
– Нет, – поворачиваю голову и внимательно вглядываюсь в лицо друга. – Ты знал, что он придет?
– Нет, клянусь! Антон только поговорить с тобой попросил. Сейчас понимаю, какая была дурацкая идея! Зачем я влез… идиотом себя чувствую… А Дворецкий что там забыл, между вами? Он зачем влез?
– Он же сводный брат Веры, – отвечаю устало, прикрыв глаза.
– Мда уж… Я об этом забыл… Хорошо, хоть ее нет.
– Слушай, если она узнает, что Антон снова… Блин, я даже думать об этом не хочу, Олег. Слышишь? Свяжись потом с Антоном и передай ему, чтобы не смел больше даже заикаться о подобном. Он с ума сошел? Сейчас, когда все окончательно быльем поросло. Это просто… у меня слов нет. Пусть тусит с женой!
– Хорошо, успокойся. Ты такая бледная. Завтра можешь не приходить на работу… Я прикрою.
– Очень щедро! – восклицаю с горечью. – Но у меня и так выходной.
– Возьми больничный до конца недели.
– Хорошо. Я как раз к маме собиралась…
Олег подвозит меня до дома, еще раз десять просит прощения, и наконец мы расстаемся.
Дом встречает меня тишиной, и я дико благодарна за это. Я сняла эту квартиру недавно, до этого жила на другом конце города, в маленькой однушке. Хотела быть подальше от матери и вообще от всего. Впрочем, я так часто куда-то уезжала, что можно сказать, это была просто квартира для хранения вещей. А эту вот сняла, когда на работу устроилась. Тратить на дорогу час, ежедневно, добираясь до работы, а потом обратно общественным транспортом – жуть, на машине – пробки и нервы. Да, я избалованное тепличное растение. И понимаю, что у большинства людей другие нужды. Им и мечтать о квартире, снятой специально поближе к работе, не приходится.
Но я могу себе это позволить, и не собираюсь за это чувствовать себя виноватой.
Главное, я чувствую, что это мое. Мебель, обои. Двушка в сталинке. Высокие потолки, широкие лестничные пролеты. Высокие окна. Мне все по душе. А ремонт в пику – современный. Никаких стен – мобильные перегородки. Дизайн-проект явно конкурсный, которые потом снимают для журналов. Черно-белая мебель, ворсистые светло-серые ковры, много пледов, подушек: ярких, разных стилей. Индия, Египет, Турция. Я люблю путешествовать. Можно сказать, все эти три года я только и делала, что ездила по миру. Это помогло мне не сойти с ума от боли и обиды. Для девочки, которую обожал отец, которую растили принцессой, предательство жениха – тяжелейшее бремя…
Я так разбита, что даже до ванной дойти не могу. Но и без водных процедур мне не заснуть, точно знаю. Я должна смыть с себя этот вечер. Прикосновения Антона. Хорошо, что завтра выходной. Никакие силы не заставили бы пойти на работу.
Раздеваться начинаю еще в коридоре, едва захлопнув дверь. В одну сторону туфли, в другую платье. Сбрасываю бюстгальтер, одеваю домашнюю шелковую тунику, золотисто-бежевую, купленную в Китае. Она почти не чувствуется на теле. Как раз так, как я люблю…
Беру себя в руки, включаю кран и наполняю большую, полукруглую джакузи. Вода всегда приносит мне облегчение. Наливаю побольше душистой пены, выключаю воду.
Но меня все еще трясет, поэтому, делаю то, что мне абсолютно несвойственно – лезу в аптечку.
Ненавижу таблетки. С детства мама мучилась со мной – невозможно было заставить проглотить. Да, я лучше буду терпеть боль… Если она совсем изматывает – тогда приму что-то. Но я точно не фанат. А вот моя мать – наоборот. Таблетки, особенно всякие успокоительные и стимуляторы, витамины для нее святое. Когда я первое время страдала от предательства, мать заполнила до отказа мою аптечку. Но я давно не прикасалась к ней. И вот сейчас руки сами тянутся к дверце шкафа.
Принимаю несколько успокоительных. Хочу стереть то, что было сегодня. В универе, в ресторане. Но картины яркими вспышками мелькают перед глазами. Не хотят исчезать. И я открываю розовое вино.
Да, я знаю, что нельзя мешать таблетки и алкоголь. Но все равно это делаю. Словно иду по лезвию бритвы. Вспоминаю подобные случаи, которые закончились плохо… Мне немного не по себе… Но в голове появляется туман, вязкий, одурманивающий… Мне становится легче, как я и хотела.
И тут раздается звонок в дверь.
Замираю. Снова голова наполняется паническими мыслями. Прийти в этот час может только один из трех… И я боюсь любого варианта. Внутри закипает ярость. Неужели для одного дня недостаточно? Как же я ненавижу их всех! Антона, Ника, Веру. Почему они не могут оставить меня в покое?
Не надо открывать. Но звонок слишком настойчив. А ярость все растет. Кем они меня считают? Безвольной пешкой на их шахматной доске? Но я не позволю так с собой обращаться. Резко распаиваю дверь, и едва не падаю в объятия Ника. Он ловит меня…