Горький рай
Шрифт:
– Я не мальчик на побегушках у своей сестры. Но я понимаю твои страхи. Ты зациклилась. Тебя все еще не отпустило. Я хочу, чтобы тебе стало легче, Вик. Только и всего.
Его голос одурманивает меня, он сейчас такой глубокий, чуть хрипловатый, я словно под гипноз попадаю. Хочу его… Прикосновений, поцелуев. Мы уже целовались когда-то и это было волшебно.
Собственные мысли поражают своим бесстыдством. Тело горит точно в огне, Ник снова наклоняется к моему лицу… Его дыхание касается моих губ, но поцелуя нет.
Снова встречаюсь с ним глазами… Взгляд Ника, горячий, темный и бешеный… не могу оторваться от него. Его руки скользят по бедрам, все выше, очерчивают край чулок… При этом он вздрагивает.
– Ты способна свети с ума, знаешь? – почти рычит, хватает зубами мою нижнюю губу и тянет. Я со свистом втягиваю воздух. – Внешне такая закрытая, скромница-училка… А под юбкой белье стриптизерши. Это нереально заводит. Ты нарочно, Вик?
Он не дает мне ответить, впивается в мои губы, страстно, проникая языком. Пальцами одной руки обхватывает затылок, другой он придерживает за шею, поглаживая ее. Почему-то именно это касание, словно некая точка невозврата, взрывает меня изнутри. Как будто Ник безошибочно нашел мою самую эрогенную зону, о которой я сама даже не подозревала. Поневоле отвечаю на поцелуй, податливо и покорно отдаюсь ласкам его смелого языка. И тогда его напор становится больше похож на дикую атаку, Ник словно хочет поработить меня, оглушить страстью. Отвечаю с жадной обреченностью, с едва сдерживаемой болью, меня вдруг охватывает сожаление, что так долго себе в этом отказывала. Пряталась от жизни, от чувств…
Ник все сильнее распаляется, его рука уже не лежит на моем затылке, а болезненно собирает мои волосы в кулак и чуть тянет назад, принуждая откинуть голову. Вот только боль от этого сладкая, еще сильнее возбуждающая, затягивающая в омут порочного безумия. Ник проводит языком по моей шее, шумно вдыхая, прокладывает дорожку поцелуев, уже сверху вниз, к ключицам.
Другая рука оставляет шею, спускается ниже, к груди. Напрягаюсь, потому что всегда стеснялась доставшегося мне «размера буферов». Антон даже поговаривал об операции. Считал, что так я стану идеальной, совершенной. Он не то чтобы критиковал… Но я чувствовала, что моя грудь его не устраивает. Он редко ласкал ее.
Но я хотя бы не стеснялась тогда… Сейчас же, перед Ником, которого так много… он огромен, и всего в нем в избытке, поневоле комплексы просятся наружу.
Тихо всхлипываю, когда его ладони ложатся на мои груди. Меня убивает собственная безвольность. То, что хочу этого. Этой горячей жидкости, разливавшейся по ее венам и собиравшейся между ног. Заставлявшей чувствовать себя желанной, нужной. Кожа горит, все тело зудит от потребности в сексе. Это неправильно. Все дело лишь в том, что слишком долго я была одна. Слишком много времени с тех пор, как мужчина хотел меня… в любом месте, где бы мы ни находились. И с тех пор, как чувствовала сводящее с ума желание отдаться, полностью и безрассудно.
Глава 8
Ник
Почему только она так действует на меня? Стоит только коснуться, и я уже горячее печки. Не было мысли уж совсем наседать на нее здесь, в аудитории. Я бы предпочел домашнюю обстановку. У меня квартира в паре остановок метро. Я снял ее в тот месяц, когда Вика пришла работать в универ. Я тогда еще тщательно скрывал свои чувства к ней. Но хату снял, видимо подсознательно подготавливаясь… до этого меня устраивало снимать напополам с другом. Петька – приятель еще по старой банде, и сейчас вместе дела ведем. Только он один, из всех друзей, передачки мне в колонию слал. Наша дружба, можно сказать, проверена временем.
Но увидел Вику и захотел собственное логово. За эти месяцы там ни одна телка не появилась. Я конечно пиздец какой дурак и романтик… Ругал себя, а все равно ничего поделать не могу, тянет к ней одной, суке… Как подумаю, что до сих пор по своему Антону сохнет… внутри ком ненависти растет. Ругаю последними словами, костерю на чем свет стоит, ну что взять с дуры. И все равно хочу до остервенения.
Вот и сейчас, когда пыталась обойти меня, меня охватывает ярость. Хватаю за локоть и разворачиваю к себе. В ответ – обжигающий презрением взгляд.
– Сколько у тебя было любовников? После упыря, – цежу сквозь зубы вопрос, который причиняет мне почти физическую боль. По венам растекается яд, жгучий, болезненный. Вика смотрит непонимающе. Ну чисто ангел невинный. Как будто можно поверить, что она с тех пор ни с кем… Но я не настолько идиот.
– Не твое дело! Как ты вообще спрашивать о таком смеешь? – в глазах Вики вспыхивает ненависть.
Полна яростного негодования. Как будто спросил о чем-то… запредельном. Но ведь это не так. По мне вполне логично интересоваться… Она взрослая женщина. Очень красивая. Такие не долго скучают в одиночестве, даже если сердце разбито…
Но какая разница? Мне не быть первым, с этим надо смириться, хоть пиздец как трудно. И я снова тянусь к ней, умирая от желания ощутить вкус ее губ.
– Отпусти немедленно! – продолжает психовать Вика. – Что ты себе позволяешь? Хочешь, чтобы отчислили?
– Угрожаешь? Сдашь меня?
Пауза. Молчание. Дергаю Вику себя и дурею от ее запаха, прижимаю крепче, почти вдавливаю в себя. Меня буквально трясет от возбуждения. Вика молчит, ничего не говорит в ответ, выглядит сейчас маленькой испуганной девочкой, трудно оставаться в трезвой памяти и соображать, что сейчас она мой преподаватель. Я почти не могу это осознавать. Это кажется безумием. Она старше меня, но выглядит наоборот, моложе. Особенно если сорвать с нее эти старческие шмотки, что я сделал мысленно, во время занятия, уже несколько раз.
– Перестань вести себя как урод, – почти всхлипом выдает свое состояние. Нижняя губа подрагивает, смотрю на нее заворожено, желая немедленно втянуть в рот.
– Я и есть урод, я плохой… мальчик. Нерадивый ученик. Отшлепайте меня, Виктория Владимировна.
Бред редкостный несу, нельзя настолько переть вперед, нахрапом брать, как буйвол упрямый. Только оттолкну ее… Все это проносится в моей голове, а потом в глазах темнеет, и я впиваюсь в ее губы жадным поцелуем.
Жар, который копился у нее внутри, разливается по телу, лишая остатков контроля. Но самое главное, ее ответ. Робкий, едва заметный… Но даже эта малость сносит мне башню. К черту все! Я не могу остановиться, больше нет. Заведен настолько, что соберись здесь сейчас все преподаватели и студенты, все равно не отпущу… трахну Вику.
Хватаю за бедра и сажаю Вику на стол. Юбка сбилась на талии, жадно оглядываю стройные ножки в чулках. Вика ужасно худая, аж сжимается что-то в груди. Раньше на ее костях было чуть больше мяса… Но все равно ей идет, она выглядит хрупкой и ранимой. Дергаю пуговицы на ее синей рубашке, но Вика останавливает меня, стыдливо хватаясь за края.
– Я все равно посмотрю на твои сиськи, – говорю, дрожа от злости, что все еще пытается скрыться от меня. Но рубашку не рву. Расстегиваю дрожащими пальцами. Сдвигаю вниз чашечки простого скромного лифчика.