Горький шоколад с ароматом ванили
Шрифт:
Александр коснулся кончиком языка своей верхней губы и облизнул е"e, не переставая пожирать меня взглядом.
— А низ? Не вижу контур твоих трусиков.
Набрала в грудь побольше воздуха.
— Не помню, — тихо произнесла я на выдохе, пытаясь сделать свой голос столь же дразнящим. — Не помню, снимала ли я их или нет.
Я бросила быстрый взгляд на кучку белья, оставленной благополучно на пуфе, и стала надеяться, что мужской цепкий взгляд не заметит этого и мы продолжим нашу игру.
Горячее дыхание на моей шее учащается. Блаженное чувство, в котором легко утонуть и забыться — знать и чувствовать,
— Ты хочешь, чтобы я проверил?
— Да, пожалуйста, — быстро ответила я, откидывая голову ему на плечо.
— Искусительница, — зубы царапнули мочку уха, вырывая мой глухой стон.
Рука Александра, что лежала на талии, медленно поползла вверх, очерчивая плоский живот, поглаживая ребра, и остановилась прям под грудью, слегка обхватывая её. Я смущенно закусила нижнюю губу, предвкушая продолжение. Приятная пелена была перед глазами, а запах его парфюма сводил с ума.
— Тебе нравится, как соски трутся об эту ткань?
Я лишь застонала в ответ, ощущая ягодицами его твердый член. Чувственное прикосновение, круговое движение по ореоле, от чего сосок затвердел еще больше. Два пальца сжимают его, чуть прокручивая, крадя мое дыхание на мгновенье.
— Мне остановится? — самодовольно спросил Александр.
— Нет, — слишком поспешно сказала я.
Он уткнулся в разметавшиеся волосы, жадно вдыхая мой запах, закрыв глаза. Жар наших тел, тесное помещение и общее желание способствовали самому развратному варианту события.
Вторая рука, откинув край длинной юбку, пробралась под неё. Его пальцы прокладывали путь по бедрам, оставляя после себя незримый след, как от ожога. Я пыталась себе объяснить почему позволяю ему это делать, терзая свои мысли каждый день. Но потом, послав всё к черту, принимать почти целомудренные ласки было в разы приятнее.
Ноги слегка подкосились, когда я почувствовала, как его ладонь движется к внутренней стороне бедра. Он замер на мгновенье, а я расставила ноги чуть шире приглашая его.
Легкие поцелуи на моей шее, сменились глубокими, а потом и вовсе стали чередоваться с укусами, когда длинные пальцы опустились вниз по лобку и едва ощутимо коснулись клитора.
— Пожалуйста, — произнесла я с закрытыми глазами, хватаясь за сильное тело в попытке устоять на месте, и услышала в ответ хриплый стон.
Между ног ужасно влажно и горячо. Услышав мою мольбу, два пальца надавили на набухший клитор, начиная потирать круговыми движениями.
До невозможности сладкая нега стала расползаться от низа живота по всему телу. Я уже не могла стоять на месте и стала тереться задницей о его бедра. Пальцы скользнули дальше, скользя во влаге, чуть разводя половые губы.
Я утопала в эмоциях и ощущениях, и приоткрыла рот, давая выход безмолвному стону. Все это было так неправильно — мы в общественном месте, но в то же время мысль о том, что можем быть уличенными за непристойным занятием посторонними лицами — дико возбуждала.
— Я тоже тебя хочу, — низкий шепот отозвался пульсацией между ног, — но мне все же приедятся прекратить. Это место не годится для первого секса, — сдавленно произнес он, а потом резко отступил назад и рывком дернул за бирку платье, открывая её.
— Зачем? — не знала, чему возмущаться первее: прекращенным ласкам или оторванной бирке. — Я же сказала, что не могу
Его глаза сузились, вс"e еще смотря на меня через зеркало.
— Моя женщина будет носить это платье.
После этих слов он вышел из примерочной, оставляя меня одну с глупой улыбкой на лице, потому что в голове я все еще слышала эхом " Моя женщина".
Как же я влипла.
Совершенное счастье
В любви-страсти совершенное счастье заключается не столько в близости, сколько в последнем шаге к ней.
Фредерик Стендаль
Вечером мы с Кирой поехали в клуб отпраздновать её День рождение. Немного алкоголя, танцев сейчас мне не помешает и поможет хоть на какое-то время не думать ни о чем. Два коктейля: я уже посередине танцпола, откинув голову, чувствую каждый бит. Четыре коктейля: мои бёдра живут собственной жизнью и, извиваясь, трясу копной черных кудрявых волос. Музыка проходит через меня, оставляя чувство эйфории и свободы. Два шота с текилой: на губах приятный вкус следов алкоголя и лайма. Перед глазами пьяная дымка. И в какой-то момент я чувствую присутствие Даниэля и пытаюсь разглядеть в мелькающих нечетных лицах его силуэт.
Нет, показалось.
Возвращаюсь на танцпол, отдавая полностью свое тело музыке. Чьи-то руки ложатся на мои бёдра. Несмотря на изобилие разнообразных ароматов вокруг, четко ощущаю знакомый и полюбившейся запах — горький шоколад с нотками древесины.
Этот мужчина мне постоянно мерещится. Плевать. Я пьяна и, видимо, безрассудна.
Я прижимаюсь спиной ближе. Откидываю голову на плечо мужчины, закрывая глаза. Рукой глажу его лёгкую щетину, против воли мелькает мысль о том, что у Даниэля такая же. К чёрту его. Не думай о нём. Крепкие мужские руки впились в кожу, медленно пробираясь вверх, цепляясь за край моего облегающего платья, словно ждут одобрения. Пальцами зарываюсь в его волосы: гладкие, густые. Блаженство. Даю зеленый свет, и мужская рука продолжает свой путь, чуть приподнимая платье, вторая ложиться чуть ниже живота, впечатывая в его стальные бёдра. Сердце колотиться в такт бита. Его дыхание на моей шее: прерывистое, обжигающее. Что-то сладкое, тягучее, как сироп, сейчас льётся по моим венам, но явно не кровь. Она сейчас скопилась внизу живота, пульсирует, требует разрядки. Его губа коснулись места за ушком, заставляя вздрогнуть. Не поцелуй. Лёгким касанием влажных губ он вырисовывает узоры на моей шее. Если бы не музыка, мой хриплый стон услышали всё. Я растворяюсь, разбиваюсь на маленькие осколки, и только он и музыка держат меня.
— Алекса, ты такая сладкая, — звучит его бархатный, томный голос совсем близко.
Секунда и в страхе понимаю, что это не мое пьяное воображение. Резко оборачиваюсь. Перед глазами всё плывёт, но в огнях светомузыки вижу Даниэля и его фирменную ухмылку.
Быть не может.
Бегу, попутно хватаясь за всё подряд, чтобы удержаться на пьяных ногах. Выбегаю на улицу. Мороз должен отрезвить. Облокотившись об фонарь, пытаюсь отдышаться. Нет, нет, это не может быть правдой. Я так старалась убежать от этих мужчин телом и мыслями, но один все равно нашел меня.