Горький ветер
Шрифт:
— Это вряд ли, мисс Изард. Мы, знаете ли, не занимаемся пытками.
— Тилли сбежала с человеком по имени Тримбл. Почему вы не пытаетесь разыскать его?
— Артур Тримбл, кажется, неуловим.
— Точно! — сказала она. — Потому что у него была связь с Тилли и он не хочет, чтобы его жена узнала об этом.
— Ну, это необязательно. Люди часто путаются непонятно чего. Но, конечно же, может быть, Тримбл действительно имел связь с Тилли и мистера Маддокса это оскорбило. В таком случае, если мотивом была ревность
— Не слишком ли вы спешите?
— Я просто теоретически говорю, не более.
— Мистер Пенфолд, — сказала она. — Я хочу видеть инспектора Данза. У меня есть для него кое-что важное.
— Это напрямую связано с делом?
— Это непосредственно касается моего брата. Только это имеет для меня значение. Но это очень важно.
— Хорошо, мисс Изард, я подумаю, что могу сделать для вас.
Пенфолд пошел по коридору в комнату слева. Через минуту он появился с человеком постарше, и они стояли, разговаривая очень тихо и поглядывая в сторону Бетони. Потом они пошли в комнату в самом дальнем конце коридора. Бетони сделала несколько шагов вперед, но сержант вышел из-за стола и встал на ее пути. Она вернулась на свое место у стены, страшно разозленная.
— Тянут время, — сказал ей Метью Престон.
Бетони взглянула на него, но не ответила. Он был абсолютным подобием отца, с темными кудрявыми волосами и грузным телом, и она ненавидела его.
— Разве ты сегодня не собиралась венчаться? Ты что, бросила своего парня ради Тома Маддокса?
— Не говори со мной, — сказала Бетони. — Мне нечего сказать тебе!
Она не позволяла себе думать о Майкле. По крайней мере, не теперь. Такие мысли должны подождать.
Том сидел в комнате, где пахло горячими трубами отопления и полированными полами. Было душно и пыльно, и ему хотелось, чтобы окно открыли пошире, но он не мог решиться сказать об этом. После того как Данз ушел, тишина казалась такой сладостной, что ее нельзя было нарушать, и он сидел на стуле у окна совершенно неподвижно, положив ногу на ногу и скрестив руки на коленях. Голову он повернул так, что доходивший из окна поток воздуха дул ему прямо в лицо, принося с собой запах дождя.
Он знал, что был в комнате не один. В углу сидел констебль и наблюдал за ним. Но пока тот молчал, Том представлял себе, что его там нет, что комната совершенно пустая, что стены постепенно раздвигаются и исчезают, оставляя вместо себя поля, где дождь проносится ветром, словно дым, и облака низко несутся за дальними холмами.
Немного дальше он увидел Пайкхаус, одиноко стоящий на старой таможенной дороге. Он шел к нему со склона холма в Истери по пустырю под названием Чекс, пробираясь через высокую траву, которая оставляла на его одежде свою пыльцу. Он ходил за покупками в лавку миссис Хест. Он нес муку,
Теперь мысленно он увидел уютную кухню в Пайкхаусе, поцарапанный стол и два старых стула, дубовую скамью, буфет и медную решетку вокруг очага. Но было там что-то, заставлявшее его беспокоиться. Он не мог представить себе, что делает Линн. Огонь горел довольно ярко, чайник на крючке закипал, из носика поднимался пар. Весь дом был аккуратным и прибранным; это говорило о том, что Линн минуту назад возилась там, но самой ее не было видно, и он слышал собственный голос, звавший: «Линн! Где ты? Ты наверху?» Но хотя он и прислушивался внимательно, ответа не было.
— Сколько времени? — спросил он отрывисто.
— Половина шестого, — сказал полицейский. — Не хотите ли чашечку чаю?
— Нет, я хотел бы поехать домой, — ответил Том, и когда в комнату вошел инспектор Данз, он выпрямился и повернул голову. — Думаю, вы меня уже довольно долго продержали. Я ответил на ваши вопросы. Мне пора домой.
— Нам всем хотелось бы домой, мистер Маддокс, но у нас есть еще несколько вопросов, которые мне хотелось бы вам задать перед тем, как мы наконец закончим.
— Еще несколько? Или те же самые опять?
— Вы видели свою жену с Артуром Тримблом. Вы пришли и нашли их в своем доме в некотором, так сказать, компрометирующем положении. Так вы сказали, мне кажется, когда я спрашивал вас несколько недель назад?
— Нет, совсем не так! — сказал Том. — Я не говорил ничего подобного!
— Что же вы говорили, мистер Маддокс?
— Я говорил, что видел их. Но не сказал, что зашел в дом. Я не заходил. Я ушел прочь.
— Вы имеете в виду, что следили за ними, а они не знали?
— Ненамеренно, просто так вышло.
— Что они делали, когда вы их увидели?
— Она провожала его до ворот. Он обнимал ее за шею. Они казались большими приятелями.
— Это, должно быть, вас разозлило.
— Нет, — сказал Том, — к тому времени я уже не злился.
— Но вы злились вначале?
— Когда я узнал, что она лжет насчет ребенка, меня это страшно разозлило. Я даже мог бы ее ударить.
— Вполне естественно, я думаю. Любой бы чувствовал то же самое. Но когда вы ударили жену, мистер Маддокс, что конкретно вы использовали? Молоток? Палку? Каминные щипцы?
— Я ничего не использовал! — сказал Том.
— Просто голыми руками, вы хотите сказать?
— Нет. Я ее вообще не трогал.
— Может быть, вы хотели только шлепнуть ее? Так, слегка, ладонью. Или слегка толкнули, так что она упала и ударилась головой?
— Сдается, что вы пытаетесь меня запутать. Вы наслушались этих историй о моем отце.