Горький вкус любви

Miss Spring

— Точно. Хорошо, что ты о них вспомнил. Спасибо, в который раз выручаешь советом. — поблагодарил сообразительного друга Дмитрий Михайлович.

В конце недели, когда он очередной раз приехал домой и они сели ужинать, Маша сказала:

— Дмитрий Михайлович, я решила послезавтра ехать домой, в Выборг.

— Уже? — насторожился мужчина.

— Да, чего тянуть. Мой отъезд был делом времени и отложился только из-за горя, которое случилось… — она поковыряла вилкой салат. — А теперь, меня здесь ничего не держит, да и вашим гостеприимством я уже откровенно злоупотребляю. — по её лицу скользнула

грустная улыбка. — В Москве мне делать нечего, она меня не приняла. Поэтому, поеду к тёте, работу мне она обещала найти.

— А если я предложу тебе остаться? — с надеждой в голосе спросил Воронцов.

— Это очень мило с вашей стороны, но… — Северцева хотела было возразить, как адвокат перебил её.

— Я тебе предлагаю остаться и работать в Москве.

— Работать? — уныние сменилось удивлением. — Кем?

— Насколько я знаю, у тебя неоконченное высшее, журфак. Так ведь?

— Да.

— Одна моя знакомая, работает программным директором на радиостанции «Весна». Так вот, я с ней сегодня разговаривал и она готова принять тебя в штат. Они вводят рубрику «Философия жизни», им нужна ведущая. Моя знакомая хочет предложить эту должность тебе. Если ты хорошо проявишь себя, то она поможет тебе восстановиться в ВУЗе, потому что в журналистике не последний человек. Будешь работать на радио и учиться дальше. Жить будешь у меня, я слишком привык к твоим кулинарным шедеврам, и, кажется, не смогу без них больше. Как тебе такой вариант? — Маша слушала слова Дмитрия как сказку и не могла поверить, что это реальность. Он предложил ей то, о чём девушка уже и мечтать не смела!

— Вы волшебник…? — скорее утверждая, чем спрашивая, произнесла Мария.

— Нет, только учусь. — усмехнулся в ответ адвокат. Мария не выдержав, вскочила, оббежала стол и подбежав к Воронцову, обняла его.

— Спасибо вам! — едва её девичьи пальчики успели коснуться его, как Дмитрий, вздрогнул, точно от удара током и почувствовал озноб, во рту у него моментально пересохло. «Господи, что же такое со мной творится, если совсем невинное касание вызывает подобную реакцию? Можно представить, в каком жалком состоянии я окажусь, если решусь поцеловать ее» — пронеслось в голове у адвоката.

Маше было невдомёк, что творилось с мужчиной, пока она обнимала его, но ей самой не хотелось размыкать объятий, хоть в конце концов и пришлось.

— Машенька, я давно попросить хотел… Говори мне «ты», меня твое «вы» как-то деморализует, я чувствую себя почти дряхлым старцем… — усмехнувшись, сказал он.

— Я попробую, только перестроиться надо. — смущённо улыбнулась Северцева. — Ты чай будешь? — тут же спросила она.

— У тебя неплохо получается перестраиваться. Буду.

Мария убрала со стола посуду, отправив её в посудомойку и начала заваривать чай.

Воронцов, подперев подбородок рукой сидел за столом и в который раз наблюдал за ней, укравшей его сердце. Непреодолимо сильно хотелось тихо подойти к любимой женщине сзади и, просто обняв, молчаливо мерить свое счастье ее дыханием, знать, что она только его, одна в целом свете… Ничего больше было не нужно! Только этот дом и она-надёжный тыл. Возвращаться, спешить с работы сюда и чувствовать неземную благодать.

Северцева обернулась, поставила чашки и сказала:

— Дмитрий

Ми… — тут же осеклась.

— Дима. — поправил он её, а девушка смущённо заулыбавшись, исправилась:

— Дим, а завтра же выписывают Ирину Константиновну? Правильно?

— Да. Завтра, если ты не против, мы её встретим из больницы в 3 часа, завезём домой, а потом поедем к Кагарлицкой на радио. Ну, той самой знакомой. — объяснил мужчина.

— Ну как я могу быть против? Я сама хотела это предложить.

Глава 11

На следующий день, после того как они забрали Ирину Константиновну, уже достаточно хорошо себя чувствующую и счастливую, от того, что Маша и Дмитрий вновь приехали вместе, направились на радиостанцию.

Джип Воронцова остановился около высокого здания, где находился офис «Весны». Дмитрий Михайлович вышел, подал Марии руку и на мгновение, как бы нечаянно, прижал её к себе, отчего у нее все внутри задрожало.

— Мы не опаздываем? — спросила она, стараясь «нивелировать» ситуацию.

— Нет, всё хорошо. Идём. — он взял её за руку и они направились к зданию.

Лариса Станиславовна Кагарлицкая была миловидной, миниатюрной женщиной средних лет. Её золотые волосы, собранные в причёску поражали красотой и пышностью, а фигура-хрупкостью. При этом, стоило ей только заговорить, как подчинённые, так некстати вошедшие в кабинет во время её беседы с Машей, бледнели и «вылетали» оттуда со скоростью света.

— Никаких правил этикета… — сетовала она, снова став милой и приветливой. Северцева сразу поняла, что для её начальницы, такт и воспитание являются одними из самых главных критериев. — Маша, Дмитрий Михайлович мне в общих чертах обрисовал ситуацию. — при этих словах, девушка пожалела о том, что Воронцов оставил их беседовать одних и удалился в коридор. Она волновалась и его поддержка сейчас не помешала бы. — Но, всё-таки, хоть я и не хочу расспрашивать вас детально, ворошить прошлое, ответьте мне, это ваша вина, что вас отчислили из ВУЗа?

— Моя. — честно признала Мария. — Я, к сожалению, наделала много глупостей и в том числе, умудрилась довести ситуацию в университете до критической.

— Что же, хорошо, что вы искренни со мной… Просто мне необходимо точно знать ситуацию, прежде чем пытаться её исправить. — задумчиво произнесла Кагарлицкая. — Мы с вами поступим так: поработаете у меня, я научу вас всем тонкостям работы на радио, это не трудно. А ближе к сентябрю, я думаю, смогу договориться, чтобы вас приняли обратно. Не обещаю, но может быть даже на 3 курс.

— Спасибо вам большое! — с сияющими от радости глазами ответила Маша.

— Пока не за что. — улыбнулась Лариса Станиславовна. — Маш, мы хотим открыть новую промежуточную рубрику в нашем эфире, которую планируем назвать «Философия жизни». Но пока думаем над форматом. Основная идея была в том, что хотелось бы как-то несложно, но при этом глубоко преподносить какие-то рассуждения о жизни, судьбе, любви… Что-то такое, заставляющее задуматься. Понимаете? В этом смысл. — попыталась объяснить программный директор. — Но пока формат не определён, поэтому, я думаю, вы приступите к работе недели через две-три.