Горький вкус моря
Шрифт:
Стену вновь мы с ним поставили за день, к вечеру поужинали и легли спать, вдруг он в двенадцать часов просыпается, и давай головой биться об кровать. Потом меня избил, гонит из дому и говорит мне: «Теперь моя жена будет Варька, а ты уходи из дома».
Я побежала к его брату, тот еле его успокоил, пришлось даже связывать. И так началось каждый день после двенадцати ночи. Через неделю он уже сам измотался,
Потом, в ночь на Пасху, опять соскочил в двенадцать часов ночи, поднял всех детей с постели, поставил в ряд возле себя и говорит: “Повторяйте за мною: «Варька наша мама!»
Дети плачут, испугались все, так как глаза у него были, как у сумасшедшего, просто страшно смотреть. Я к нему: «Ты, что с ума сошел?»– Так он меня, видите, как избил? Лица не видно».
Гадалка прервала её: Это ему не Варька сделала, а другая женщина, но на Варьку все подстроила. Дом вы не там стали возводить. Надо было в другом конце огорода его ставить. А сейчас ты пойдешь к одной бабуле, перебинтуешь себе руку, будто бы со сломанной рукой к ней идешь. Но лучше тебе идти к ней так, чтобы никто не видел. Она тебе поможет. Пойдем, я тебе скажу ее адрес. И они вышли в соседнюю комнату.
… Ну, кто из Вас пойдет первым? – обратилась она к сестрам, когда вернулась, и села за стол.
Младшая сестра сжалась, с мольбой посмотрела на сестру, и к столу пошла старшая. «Ну, давайте с меня начнем»– проговорила она.
–Ну, с тебя, так с тебя, – ответила гадалка и тут же продолжала. – Ты сейчас приехала к матери из ниметчины, ну, из Германии. Беременная ты сейчас, девочка будет, да и вообще, на роду двое детей у тебя, но есть дилемма: оставлять этого ребенка или нет. Если выбросишь три рубля за него, на аборт отдашь, то муж твой от тебя уйдёт.
–Да Вы что?! Я не беременна вовсе!– сестра нервно заерзала.
–Ну, людэньки, подывиться на нэи, вона думае раз я не зряча, то ничого не бачу, – она вновь перешла на украинский язык. – Ну, если ты только еще сама не знаешь об этом. Срок маленький, но знай, что ты родишь еще дочь, она только спасёт твой брак. – Скоро у Вас будет гроб,– продолжила она. «Ой!»– тут уже вскрикнула младшая сестра.
– Нет, не родители, не пугайтесь так. Из ваших, кровных кто-то, но это престарелый. Сами скоро увидите. А вот отец у вас, хоть всю жизнь и болеет, но мать больней его. А поступать ты пойдёшь в институт иностранных языков,– продолжала гадалка. Бойся там мужчину, нехороший он, завалит тебя.
Ну что, младшенькая сестричка, надумала ко мне подходить? Давай ко мне теперь ты, а ты садись на её место и подумай о ребенке, что я тебе сказала – вдогонку она бросила старшей сестре.
Младшая тут же вскочила со стула, лицо её от волнения пылало, но она быстро села на стул, на котором сидела сестра. Гадалка взяла одной своею рукою её горячую руку в запястье, попросила разложить карты так, как она ей сказала, и начала: У тебя выбор сейчас, куда идти поступать. Или в медицинский институт, или на иностранный факультет. Пойдёшь в институт иностранных языков вместе с сестрой, но на разные факультеты, но…, там, остерегайся белую женщину, она тебя может «засыпать» ненужными вопросами и в итоге тоже «завалит» на экзамене. И ещё: ты сейчас переписываешься с парнем, да и не с одним… все напрасно, у тебя будет муж в военной фуражке, только он тебе укоротит жизнь.
Она еще много говорила, правда меньше, чем старшей сестре, но все было для сестры младшей важно, интересно и загадочно.
Они вышли задумчивые от гадалки, двоякое чувство обуревало ими.
Дождь прекратился, светило солнышко. Через неделю они уезжали сдавать экзамены в институт иностранных языков в Киев.
Старшая сестра поступала на факультет немецко-испанского языка, а младшая – на англо – испанский факультет. Как и сказала гадалка: старшую сестру на немецком «завалил» мужчина, а младшую – белая женщина. Да и всё то, что говорила сестрам гадалка, сбылось.
Свидетельство о публикации №21302
Крещение
Мы жили вдали от цивилизации, поблизости нашего населенного пункта не было ни церквей, ни храмов. Да если бы и были, то вряд ли нас окрестили бы в то время, так как отец был коммунистом, а значит, атеистом, который не признавал никаких вероисповеданий.
Конец ознакомительного фрагмента.