Горький вкус Солнца
Шрифт:
Вскоре мы достигли удивительного леса. Деревья там росли тонкие, как иглы, с широкими кронами, сплетенными друг с другом в вышине. На них не было плодов, и плотная блестящая кора казалась отполированной. Вода камень точит. Как же эти исполины выдерживали волны, шторма и соль?
— Как бы не застрять, — сказал Мур. — Лес-то густой. Капитан, может, сразу в сторону?
— Нет. Идем этим курсом. Уверен, они нас пропустят.
Торми знал, о чем говорит. Хотя более крупное судно и застряло бы меж тонких частых стволов, но Сайвул ловко просочился вперед. А когда пришла ночь, впереди стали появляться вспышки странного света. Они носились то по небу, то над самой водой и, сталкиваясь, исчезали.
— Что за штуки? —
— Она и есть, — отозвался Торми. — Но добрая или злая — понятия не имею.
К сожалению, очень скоро мы это выяснили. Кто мог знать, что светлые облачка из тысяч блестящих крупинок сделаны из некоего вещества, подобного той воде, что жила на дне колодцев? Не знаю, хорошо или плохо, но именно в этот момент Марк отошел за водой. Он греб всю вторую половину дня, и теперь отдал весло сменщику.
Я успела только выдохнуть — светлая пелена, некстати пролетавшая мимо, поглотила тело, захрустела и вышвырнула меня во мглу, чтобы потом выбросить прямо в воду, к белым пляжам невиданных земель.
Глава 17
Я долго лежала на песке, и волны касались пяток. Подняться и осмотреться было необходимо, но тело почему-то ослабло и казалось неприподъемным. Провалились ли остальные следом? Или снова одна, как в кошмаре? Я представила, как волнуется Марк, и сердце защемило.
Мне надоели эти бесконечные испытания. Хотелось домашнего уюта, тепла, нежности; ужинов возле огня, прогулок по саду, дружеских встреч. Я могла бы печь пироги: с черникой, с голубикой, с ежевикой, с яблоками и вишней, с грибами, капустой и картошкой, да с чем угодно! Главное, что они были бы пухлые, ароматные, с румяной корочкой… Или плюшки с пудрой сладкой и невесомой, творожные слоёнки, солёные крендельки, которые можно есть горстями! Голод путал мысли.
Вдалеке были видны только круглые серые камни. А что, если это всего лишь отмель, и последние свои дни я проведу в одиночестве, не зная, как позвать любимого? Страхи были тут как тут, весело водили хоровод, распевая песни о несчастливом будущем. Я оттолкнула их безжалостно, и каждому ещё дала подзатыльник. Валяться в мокроте и жаждать избавления? Не уж. Действовать, искать выход!
Я встала, огляделась и решительно пошла к камням. Заберусь наверх, посмотрю, что там — наверняка ситуация прояснится. Правда, чтобы залезть на камни, мне пришлось попотеть, зато, почти сразу получилось облегчённо выдохнуть: между мной и большой землей была узкая полоса неглубоких лагун, ярким пятном выделялся лес и довольно высокие горы вдалеке. Если и остров, он был весьма большой, странно только, что в середине осени деревья до сих пор не начали скидывать листву. Я повернулась в сторону океана и долго глядела на горизонт, надеясь, что вот-вот покажутся знакомые паруса, но их не было, только звезды порой падали в безмолвные воды.
Мне пришлось ждать солнца здесь же, на валунах, потому как согласно отметинам, их не затапливало в прилив целиком. Было холодно, голодно и тоскливо, но я нарочно распевала песни, зная, что имею ужасный голос и представляя, как смешно это звучит со стороны. Когда, наконец, забрезжил рассвет, я дождалась отлива, и только тогда смогла пересечь длинную и чистую белую отмель. Что и говорить, места были бесподобные! Словно шагаешь по стеклу, и все песчинки как на подбор, а сиреневые рассветные небеса придают океану розовый блеск. И эти пляжи — бесконечные, нетронутые, манящие пробежаться или проехаться верхом. По берегу, конечно, не росли пальмы, зато хватало старых ив, а над ними возвышались макушки красных сосен.
Я отжала платье, вытряхнула песок из волос и заплела тугую косу. В таком состоянии уже не задаешь вопросов, просто следуешь за ветром, ведущим вперед, к шумящему голосами знакомых птиц лесу. Стоило оставаться в видимости для судна, но мне дико хотелось есть. Наверняка в лесу можно что-то раздобыть, хотя бы коренья выкопать или травы пожевать. На голодный желудок ожидание становится нестерпимым.
Я внимательно слушала внутренний голос, но он уверял, что бояться нечего, и вскоре обнаружились в лесу грибы. Они росли под слоем иголок целыми семьями, и я тоскливо подумала о том, что никогда не умела добывать пламя из молнии. Ни сковородки, ни кастрюли… А ведь это были прекрасные молодые маслята! С молодой картошкой они бы пошли отлично… Я одернула себя. Что за глупые съедобные мысли? Никакого супа и жареного не будет, в ближайшее время точно. Хорошо, что чуть дальше, возле светлой ольховой рощи, росли земляные груши. Я выкопала одну, вытерла платочком и принялась хрумкать. Аппетит был зверский, и я слопала ещё два больших овоща, ощутив, как напрягся живот. Теперь надо было попить, и, доверяя ветрам, я отправилась искать родник.
Шла вдоль берега, то и дело сворачивая на пляж, чтобы окинуть взглядом океан. Сайвула все не было, но ведь их вполне могло вынести на другую сторону суши. Пришлось рискнуть и, потакая жажде, углубиться в лес. По дороге я нашла хорошую палку с заостренным концом и уверенно взялась за неё. Звери, маги, монстры — пусть-ка полезут!
Пришлось лезть наверх, потом продираться через кусты акации. Но вот, наконец, до меня донеслось журчание, и я с улыбкой склонилась над светлым небольшим родничком. Судя по следам, сюда приходили пить мелкие зверушки и птицы, и я долго плескалась в холодной сладкой воде. Внутренний голос весело предложил вздремнуть, и я также весело на него шикнула. Уж точно не до сна, когда находишься один на неведомых землях.
Наверное, нужно было забраться на дерево и оглядеться. В любом случае дойти до гор возможности не было, на это требовался день, по меньшей мере. Я отыскала подходящую сосну, подвернула платье и привычно стала карабкаться наверх, проверяя каждую ветку на пригодность.
Сосна выросла самой высокой в округе, и чувствовать, как она медленно раскачивается, было страшновато, но оно того стоило. Добравшись почти до верхушки, я увидела спокойную океанскую гладь, ту самую отмель с камнями и зеленые угодья побережья. Хорошо, что я держалась крепко, ибо, обернувшись в сторону, в далекой бухте увидела наш корабль. Разволновалась, затряслась, заорала… В общем, принялась как всегда вытворять глупости. Если бы веры во мне было больше, я бы полетела к ним прямо так, упорхнув с дерева. Но сейчас, в состоянии напряженного взаимодействия с даром, прыжок мог закончиться только сломанной шеей.
Пришлось уповать на везение. Хорошо, что платье мое было коралловым, достаточно ярким для того, чтобы поставить метку. Я оторвала кусок, привязала и начала слезать. Уж Марк догадается, что красный лоскут оказался на макушке не спроста…
День выдался долгим, но я знала, что не успею. На пути был залив, и пришлось обходить его по длинной дуге, через густой, временами колючий лес. Я тихо ворчала, невинно ругалась и снова чувствовала голод. А когда стемнело, сочла за благо сделать остановку. Наверняка Сайвул будет стоять на месте, ведь так правильнее всего. И, скорее всего, эта земля — та самая, волшебная, к которой мы так стремились. Я забралась на дерево, угнездилась в его сердцевине и тотчас задрыхла.
Человек. Он шел через чащу тихо и уверенно, словно прекрасно здесь ориентировался. Когда закрыты глаза, слышишь лучше, вот и я сначала ощутила шаги, а уже потом увидела силуэт.
Судя по всему, это был мужчина. Он принюхивался и порой останавливался, словно вышел на охоту. Кто-то из наших? Вряд ли. Даже во тьме можно было различить потрепанный, сделанный из нескольких кусков кожи плащ, подобных которому на корабле не носили. Но у мужчины был лук, и через какое-то время он уже сидел у костра, чуть ли не под моим деревом, и поджаривал пойманную птицу.