Горькое молоко – 4. Кофе от баронессы Кюцберг
Шрифт:
– Если не далеко, то я не против, веди меня? – быстро согласилась она, – а то эта промозглая погода меня до дрожи проняла. Хочу чаю горячего и пирожного.
В ресторане они сняли с себя верхнюю одежду и подали гардеробщику, который хорошо знал Колчака. Увидев его с незнакомой девушкой, он склонился над его ухом и заговорщицки сообщил ему:
– Твоя Полина, на работе сегодня.
– Знаю я сейчас к ней зайду, – бросил он на ходу, – у неё сегодня короткий день.
Колчак провёл Надежду в зал, подал меню, чтобы она сделала себе заказ, а сам пошёл к Полине.
– Опять ты здесь? – недовольно спросила
– Понимаешь Поль, встретил одноклассницу, которая недавно вышла замуж, и она решила пригласить меня в ресторан поговорить, вспомнить школьные годы, – соврал он.
– Я сейчас поднимусь в зал, посмотрю, что там за одноклассница у тебя выискалась? – без чувства ревности заявила Полина.
– Приходи, вместе с нами посидишь, только прихвати с собой несколько эклеров?
– Сейчас, разбежалась, – шутливо сказала Полина, – не хватало, чтобы я твоих зазноб своими пирожными кормила.
– Я же тебе сказал, что это одноклассница и ещё друг детства, а никакая не зазноба, – сказал Колчак и поднялся на второй этаж в пустой зал, где, словно сирота находилась Надежда. Она, одиноко сидела за столом, сомкнув, кисти рук аркой, подперев на неё свой подбородок, разглядывала интерьер ресторана. Меню лежало перед ней открыто.
– Выбрала себе блюда, какие? – спросил Колчак.
– Мне стыдно признаться, – смутилась она. – Я в ресторане всего второй раз в жизни, и многие названия блюд для меня – это китайская грамота. Пельмени, бефстроганов, мне знакомы, а остальное меню, для меня тёмный лес. Возьми, пожалуйста, на себя эту функцию? Закажи на своё усмотрение?
Он заказал два антрекота, салаты и графинчик коньяка. Через пять минут заказ был уже на столе. Надька подняла рюмку и сказала:
– Ну, здравствуй, странствующий Колчин!
– Привет, прекрасная Радуга! – удивил он её, назвав институтское прозвище.
– Ты случайно меня Радугой назвал или, справки обо мне наводил? – спросила она.
Вовка не знал, как ей ответить на её вопрос и полез в карман за сигаретами.
– Вот это номер, – удивилась она, – ты же спортсмен и травишь себя тютюном.
– Это не тютюн, а сигареты высшего качества. И курю я уже года два. Вреда я пока от них не ощущаю.
– Точно тебе сигареты инопланетяне присылают, – засмеялась Надежда, – я помню, как ты у костра рассуждал насчёт курения. Но ты мне так и не сказал, почему ты меня Радугой назвал?
– Я думаю правду, тебе сказать, или солгать, что навеяло.
– Говори что угодно, мне приятно будет услышать от тебя любой ответ.
– Конечно, ты догадалась, что я наводил о тебе справки. Я знаю всё о тебе и твоём муже.
– Я тоже о тебе много, что знаю. Я тебе письма писала несколько раз, но отправить не решалась. Одно письмо я послала по адресу, но мне пришёл печальный ответ, от начальника, что ты переправлен на другую зону в связи с изменением тебе режима. И все письма мои были извинительного характера. Я прекрасно понимаю, что все мы тебя тогда предали. Но нас всех банально заставили пойти на такой подлый шаг прокурор и начальник милиции. Я знаю, что ты всегда был хороший и добрый, хоть и хулиган отменный. Я знала, что ты можешь быть верным товарищем и другом, с которым никогда не пропадёшь. И мне стыдно, было тогда, за себя и за наш туристический весь коллектив. Я могла и должна была настоять, на откровенном разговоре с тобой, чтобы убедить тебя сдать оружие. Я прошу у тебя прощения сегодня за всех нас вместе взятых.
– Надя, давай забудем прошлое, я ни на кого обид не держал и не держу. Даже на Коровина. Во всём виноват я сам. Вы тогда в лодке, признались мне о заговоре против меня. И мне в этот же день нужно было сделать правильные выводы, а я пренебрёг вашим откровением и получил своё, что заслужил. Так что никакого предательства не было.
Надька, услышав про лодку, загадочно заулыбалась, что не ушло от зоркого глаза Колчака.
– Вот ты за моё поведение в лодке, точно, наверное, обиду держишь? – спросил он.
Надька продолжала улыбаться и отрицательно качать своей маленькой головкой с аккуратно уложенной причёской:
– Ты мне правду про Радугу сказал, а я тебе правду про лодку скажу. Мне нравилось, что ты тогда с нами со всеми творил. В тебе было столько страсти в те короткие минуты. Властный голос придавал тебе такую невероятную силу. Я в тот миг мечтала, чтобы мы с тобой были одни в лодке. Девчонки те, возможно, раздевались под действиями слабительного, а я сознательно с себя все скинула купальник и слёзы мои были сплошной показной демонстрацией. Я тогда уже переплывала Волгу, правда в самом узком месте, а ужей я тем более не боюсь. Могла бы спрыгнуть с лодки и проплыть до берега спокойно. Я не скрываю, ты мне всегда нравился. Детство крепко нас повязало. Не забывай, мы с тобой в начале нашей жизни соски – пустышки вместе начинали сосать. У меня даже фотография дома есть, где мы с тобой на кровати голенькие сидим. И у нас по соске с тобой во рту, а у тебя еще в руках тигр плюшевый.
– У меня тоже такая фотография имеется, но я сомневаюсь, что я тебе нравился. Зачем свою шею подпортить тогда дала Коровину, а не мне? – напомнил ей Колчак неприятный момент.
Слова Колчака не произвели на неё никакого отрицательного действия.
– Сволочь он и обманщик, – с негодованием бросила она.
– Я стараюсь избегать его в автобусах и на остановках, когда еду в университет. Никто не знает, как появились у меня синяки на шее и грудях, кроме его самого и Лары. Сейчас и ты будешь знать. Я после смерти его матери всегда относилась к нему с особым вниманием. Моё отношение к нему приравнивалось к жалости, не больше. Сам понимаешь, я тоже рано маму потеряла, и всегда своим поведением старалась его только утешить. В походе, он мне читал лекции, якобы услышанные от отца врача, что деревья дают здоровье человеку и питают мозг. И самым лучшими деревьями являлись, по его словам, итальянская сосна или дуб. Я ему говорю, что знаю, где такая сосна растёт, но далеко идти, давай дуб найдём. Когда к дубу пришли, он мне говорит: «Встань спиной к нему, а руки заведи назад». Я это сделала, он мне быстро руки сзади скрутил скакалкой и давай мне целовать груди и губы. Вначале любопытно было, а потом его слюнявый рот, мне стал противен. Я тогда не думала, что он меня хочет возбудить. Коровин мне говорил, что всё это относится к совместным, целебным и гигиеническим процедурам. И ритуал поцелуев противоположных полов усиливает оздоровительный эффект. И стыдно сейчас вспоминать, но я верила ему, в тот момент. Думала сын врачей, должен много знать о здоровье. Когда мы лежали по твоей милости с Ларой в лазарете лагеря, я ей рассказала причину возникновения багровых пятен на шее. Она же для меня, как старшая сестра, зачем я от неё скрывать буду. И там врач нам сказала, что у неё пропали сто таблеток слабительного. Она тебя хорошо знает и кроме тебя у неё никого не было. Вот тут мы и узнали кто нам фейерверк устроил.
Вовка не стал поддерживать неприятную для него тему. Он просто перебил Надю.
– Кстати, а как Лара поживает?
– Как и прежде, шикарно и в своё удовольствие. Продала кусок терема своего покойного деда. У неё теперь нет никаких забот, дышит свободой и умиляется своей красотой. Замуж, вероятно, она уже не выйдет. Чужие носки и трусы говорит стирать, я не намерена. – Она вдруг резко оборвала свой рассказ и оценивающе посмотрев на Колчака, загадочно посоветовала: – А ты зайди к ней, она часто о тебе вспоминает. Хочешь, давай сегодня вместе сходим? Она весь день будет дома. В субботу у неё один урок в школе. Лара обычно занимается, до обеда домашними делами. Ей будет приятно увидеть тебя.