Горловка. Девятьсот пятый
Шрифт:
Непосвящённым сообщаем:
Люд заводской был возмущён
Тем, что по прихоти хозяев
Стал день рабочий сокращён.
И с десяти часов за смену
Он сократился до шести.
А значит заработок денный
Стал меньше – раза в два почти.
Народ и так не разъедался.
По большей мере в долг живя,
Он кое-как перебивался,
Не зная завтрашнего дня.
А
Пусть кризис, производства спад.
Но люди в том не виноваты,
Лоэст же точно виноват.
И вот хозяева завода
Пообещали возвратить
Часы рабочие народу,
Прося с зарплатой погодить.
Лоэст поклялся, что заплатит,
Как только оживится сбыт,
Он непременно всё наладит,
Он деньги людям возвратит.
Накал от споров с руководством
На уменьшение пошёл,
Ведь о проблемах производства
Все знали очень хорошо.
Поверили. И порешили
Таки пойти на компромисс.
Поволновались, повопили,
Пар выпустили, подостыли
И расходиться собрались.
* * *
Сергей Тоткало в купе с прочей
Лихой окрестной ребятнёй
Носился резво средь рабочих,
Стоявших плотною толпой.
А ведь не только заводчане, –
Здесь были члены их семей,
Путейцы, горняки, крестьяне
И служащие всех мастей.
Сергей как парень любопытный
Знал многих из стоявших здесь:
Народ простой и беззащитный
(По большей части, но не весь);
В одежде серой и потёртой,
И лёгкой – как для декабря;
Народ не мягкий и не твёрдый;
Народ, не ропщущий зазря;
Народ бесхитростный, наивный,
Что просто верит в том числе
И обещаньям самым дивным
В исход их стачки позитивный
И в царство Божье на земле.
* * *
Тем временем на возвышенье
Зажатого со всех концов
Крыльца заводоуправленья
Довольный вышел Кузнецов.
Рабочий лидер шёл неспешно,
Как тот, кто воз тяжёлых дел
Осилил ловко и успешно
И даже вроде не вспотел.
За Кузнецовым деловито
С такой же значимостью шла
Его клевретов полусвита,
Его «защита против зла» –
С десяток непомерно рьяных,
Суровых молодых людей,
Не прятавших своих наганов
Ни от своих, ни от властей.
Когда
На возвышении крыльца,
Казалось, лёгкий свет струился
С его довольного лица.
Глава стачкома поднял руку,
Чтоб-де народ галдящий стих
И оценил, какую штуку
Расскажет ловкий лидер их.
Сергей Тоткало тоже замер.
Прервав свой хлопотливый бег,
Окинул зоркими глазами
Людей, толкущих грязный снег.
Они, прислушиваясь, ждали:
Что сообщит им Кузнецов?
…Но вот события не дали
Тому сказать и пары слов.
У заводских ворот раздался
Сначала непонятный шум,
А через время показался
Отряд жандармов и драгун.
Отряд был конный. Очень быстро
Он занял внутренний простор,
Для забастовщиков ершистых
Стал разом мал просторный двор.
За конными вошла пехота,
И вот теперь наверняка
Ужался разом двор завода
До небольшого пятачка.
* * *
Собравшийся пройти сначала
До «кузнецовского» крыльца,
Свернул назад Сергей Тоткало,
Дойдя до ближнего бойца.
Солдат, усталый пехотинец,
С усами жёлтыми, как лён,
Стоял, грызя кривой мизинец,
Спокоен и не возбуждён.
Оружье сняв с плеча, направив
Ствол в землю прямо пред собой,
Он словно утонул в забаве
Кусанья ногтя с головой.
Немного как-то диковато
Сергей рассматривал того
Чудаковатого солдата,
Дивясь спокойствию его.
Сергей не славился особо
Наивностью среди мальцов
И ожидал увидеть злобу
В глазах и действиях бойцов.
А безразличная холодность
Военных пред глухой толпой
Страшила больше, чем тревожность
И нервных страхов разнобой.
Лишь только злобный Немировский,
Что вышел из-за спин солдат,
Пылал горячностью бесовской,
Набычивая грозный взгляд.
Подёргиваясь нервно, пристав
Заметно с пятки на носок
Переминался, будто выстыл
Да с головы до пят продрог.
Сегодня он с утра крутился
Вокруг завода, выступал,
Кричал, ругался, суетился
И постоянно угрожал.
Теперь же, обретя поддержку,