Горняк. Венок Майклу Удомо
Шрифт:
— А как вы будете бороться?
— Почему вы спрашиваете меня об этом?
— Разве я не принадлежу к вашему народу? Помните, я рассказывала вам, что приехала в Англию, чтобы посмотреть, как живут люди, которые правят нами? Деньги у меня есть, я занимаюсь торговлей, вот и решила: съезжу-ка туда месяца на три и погляжу своими глазами, какая там жизнь. Я пробыла в Англии всего месяц, да и то потому, что раньше не могла достать обратного билета. Вы сами знаете, каково там черным, вот я и заторопилась домой. Поехала я туда с открытой душой… —
Пароход описал широкую дугу влево, оставив за кормой легкий след.
— Я буду бороться, используя каждую возможность, — сказал Удомо. — Но прежде всего мы должны организовать партию. У меня есть друзья в Англии, а один мой друг уже здесь, на родине. Он разговаривал с вождями и старейшинами. Они не хотят помочь нам, но мы обойдемся и без них.
— Нелегко вам придется, — сказала женщина.
— Да, путь к свободе нелегок.
— Вам понадобится помощь.
— Нам нужна поддержка народа. Это самое главное.
— Не забудьте про женщин, мистер Удомо… Когда вы начнете свою борьбу и когда мне станет ясно, что вы делаете, приходите ко мне, я поговорю с другими женщинами, с теми, что торгуют на рынке. Меня зовут Селина. Запомните. И не забывайте про женщин.
Удомо повернулся к ней, заглянул в лицо. В темноте оно было едва различимо.
— Не забуду, — сказал он.
— Ну, я пойду вниз, — сказала она. — Вам бы отдохнуть перед завтрашним днем.
— Я еще немного побуду здесь, — сказал он.
Она ушла так же бесшумно, как появилась.
Удомо напряженно вглядывался во мрак, окутавший Африку.
О мать-Африка!
2
Удомо сел за ломберный столик напротив черного сержанта полиции и положил перед ним паспорт. Тот отодвинул в сторону какие-то бумаги и прикрыл паспорт большой рукой.
— Фамилия?
Удомо молчал, пока сержант не поднял на него глаза. Тогда он спокойно спросил:
— Почему в первую очередь прошли все белые?
Глаза сержанта стали холодными и неприязненными.
— Вы ехали третьим классом.
— Тогда почему иду первым я, а не те восемь, что ехали наверху? Они такие же черные, как я и как вы.
Сержант вздохнул и уставился на Удомо долгим тяжелым взглядом. Затем перевел глаза на паспорт, убрал руку и раскрыл его.
— Майкл Удомо?
— Да.
Сержант заглянул в какие-то бумаги, поставил в паспорте штемпель и вернул его Удомо.
— Следующий!
Один из черных пассажиров первого класса занял место Удомо.
Удомо пошел вниз в третий класс за своим багажом. Селина, та женщина, что вчера разговаривала с ним, была еще там. Она отдавала распоряжения трем носильщикам.
— Ну как? — спросила она.
— Пришлось переждать всех белых, — ответил Удомо.
— Я знала, что так будет, потому и сижу здесь.
— И это наша страна!
— Успокойтесь, мистер Удомо. Все еще изменится.
— Да, все изменится.
Селина повернулась к одному из носильщиков:
— Отнеси багаж мистера Удомо в таможню.
Удомо начал было благодарить ее, но она отмахнулась. Привязала покрепче сидевшего у нее за спиной ребенка и стала тяжело подыматься по трапу. Удомо заметил, что она босиком. Туфли ей больше не были нужны. Она дома, а дома она ходит босая. Он подумал: эта женщина могла бы ехать первым классом, а поехала третьим. Не забывай про женщин, Майкл. Это она тебе сказала. Не забывай про них.
Носильщик спросил:
— Это все ваши вещи, хозяин?
— Да.
— Идите. Я принесу.
Удомо взял два небольших чемодана и пошел наверх. Возле сходен, провожая пассажиров, стоял метрдотель. Почти все белые уже сошли на берег. Он улыбнулся при виде Удомо. Удомо взглянул на него, как на пустое место. На последней ступеньке деревянных сходен он задержался на секунду, не отводя глаз от лежащей перед ним земли. Вот она, африканская земля! Он вдруг пожалел, что не идет босиком, как Селина.
Эдибхой писал, что постарается встретить его, а если не сможет, пришлет кого-нибудь. Удомо огляделся по сторонам. Вокруг него, на самом солнцепеке, толпился народ — африканский народ под африканским солнцем.
Он вошел в таможенный ангар и услышал свое имя:
— Мистер Удомо! Мистер Удомо, сэр! Мистер Удом о!
— Здесь! — крикнул он. И сразу почувствовал себя уверенно.
Подошедший к нему молодой человек в обтягивающих шортах горохового цвета был худым и высоким, с тонкими пальцами и длинными ногами; узкие, изящные ступни его скользили по земле, словно корабли по волнам. Юноша остановился перед Удомо, поднес руку к виску.
— Я Самсон, сэр, от господина Эдибхоя.
— Здравствуй, Самсон.
— Хозяин послал меня вас встретить, сэр. Велел отдать это. — Он вынул конверт из кармана шорт. — Велел ехать домой.
Удомо разорвал конверт. Там оказались пять фунтовых бумажек, ничего больше. Он сунул деньги в карман.
— Хорошо.
Самсон взял у него чемоданы и поставил на стол, где их осматривали таможенники. Вошел носильщик Селины, сгибаясь под тяжестью одного из баулов Удомо. Самсон пошел с носильщиком за вторым баулом.
Селина появилась, когда Удомо уже закончил таможенные формальности и собирался уходить.
— Вас встретили? — спросила она.
— Да, — улыбнулся Удомо.
— Сегодня вы не такой сердитый. Это хорошо. Не забудьте, что я вам сказала.
— Не забуду. Спасибо. Теперь я могу сам заплатить носильщику.
— Не надо, это мой слуга, — сказала Селина. — До свидания, мистер Удомо.
— А как я найду вас? — спросил Удомо.
— Пойдите на базар. Спросите Селину — и все. До свидания.