Горный весенний ветер
Шрифт:
– Говорят, тебе отец невесту присмотрел. Красавицу Кико, – косо поглядывая на Митсури, заржал Синдзабуру, коренастый юноша с крупными кистями и ступнями.
Втроём с их подругой О-Цую в час Овна [6] они расположились на каменном обрыве рядом с небольшим озерцом, в которое шумным каскадом падал горный ручей. День был в самом разгаре, и вдалеке слышались голоса ямацзури, работающих на полях.
Митсури обожал это место, скрытое от любопытных глаз. Здесь, на площадке с утоптанной травой можно было потренироваться
6
Согласно китайскому календарю, период с 13 до 15 ч.
7
Японское искусство ведения боя при помощи деревянной палки.
О-Цую длинные косы связала в узел на затылке, закатала рукава короткого кимоно и на чистом отрезе ткани расставила угощение. Разлила по чашкам густой суп мисо с овощами, на рисовые хлебцы выложила маринованные грибы и сливы, порезала тофу. И только в самом конце с особой торжественностью вынула из корзинки моти, сладкие рисовые пирожки, и пододвинула их поближе к Митсури.
Синдзабуру выпил суп из чашки и бамбуковыми палочками затолкал в рот кусочки репы и лука. Ел он торопливо и неаккуратно, проливая бульон на одежду, хлебцы шумно перемалывал мощной квадратной челюстью. Тщательно зачёсанные назад и смазанные жиром волосы блестели на солнце – с такой причёской Синдзабуру ходил вторую неделю. В отличие от друга, Митсури никогда не спешил и наслаждался каждым кусочком. Смаковал, нюхал, причмокивал. Вот и теперь он полулежал, оперевшись на ствол кедра, и разглядывал идеально круглый пирожок. Зачем только Синдзабуру подпортил настроение упоминанием о предполагаемой невесте?
– Заткнись! Чтоб тебя сожрал гюки! [8] – огрызнулся Митсури. – Кико уродлива и глупа. Я скорее съем соломенные сандалии нашей служанки, чем женюсь на ней.
О-Цую просияла от этих слов, но тут же спохватилась и строго сказала:
– Митсури, это невежливо. Кико не так уж и уродлива.
Митсури заметил, как на мгновение вспыхнуло радостью красивое лицо О-Цую. Ему нравилось разглядывать её чистую кожу, острую линию подбородка и ровные полукруги бровей, словно выведенные кистью. И, конечно же, он догадывался, что подруга давно и безнадёжно была в него влюблена.
8
Быкоподобное чудовище, живущее в водоёмах и прудах.
– У Кико только одно достоинство. Она – дочь друга моего отца, – ответил Митсури и закинул в рот маринованную сливу. – Так может, ты женишься на О-Цую? Вы знакомы с детства, и рисовые пирожки она готовит лучше всех в деревне, – продолжал насмехаться Синдзабуру. Не говорил, а бабахал, точно камни срывались с гор. Девушка смутилась, не зная, куда деться от таких слов.
– Хм-м-м. – Митсури издал странный звук – смесь удивления и раздражения. – Сын старосты и дочь плотника? Думаешь, мои родители одобрят такой союз? Отец отыщет мне достойную невесту. Например, ту длинноволосую красавицу с оленьими глазами, дочь лекаря, которая живёт в деревне за рекой. – Он на мгновение задумался, посмотрел на погрустневшую О-Цую и ухмыляющегося Синдзабуру и ехидно сказал: – Поступим по-другому. Когда я стану старостой, заставлю вас пожениться и прислуживать в моём доме.
Должность старосты не переходила по наследству, хотя чаще всего бывало, что жители деревни назначали сына на место отца. И уж точно староста не мог заставить кого-либо жениться против собственной воли. Но Митсури попал в точку – ударил по больному, и Синдзабуру, ослеплённый яростью, принял слова друга всерьёз.
– Я лучше буду жрать дерьмо, чем прислуживать тебе! – Синдзабуру решительно вскочил и схватил свой басуто.
Митсури только этого и ждал. Драться
Незримым свидетелем этой беседы была, конечно, Каори, всегдашняя спутница Митсури. Она пряталась в зарослях можжевельника и видела то, чего не замечали другие. Например, что Синдзабуру бросал короткие, полные зависти взгляды на друга и злорадно шутил над возможным браком с уродиной Кико. А ещё Каори подметила, что моти с примятым боком О-Цую отдала Синдзабуру.
Каори незаметно выскользнула из своего убежища и подняла рисовый пирожок. Светло-коричневый моти, присыпанный мукой, нелепо смотрелся на серой шероховатой ладони, словно шёлковый пояс в грязной луже. Каори откусила кусочек и языком покатала его по нёбу – почувствовала клейкую структуру и сладковатый вкус. Вспомнила, что уже давно ничего не ела. После посвящения в ёкаи ещё какое-то время питалась сырой рыбой, а потом и вовсе перестала. А каково это держать во рту огненно-острый васаби? Или вдыхать аромат горячей овощной похлёбки? Остались какие-то смутные воспоминания, точно мотыльки, взмахни рукой – исчезнут. Хоть бы на мгновение вновь стать человеком, оставить эту уродливую оболочку и испытать нежность тёплых объятий.
Замолчи, бездушная тварь. Тебе ли рассуждать о человеческих объятиях? Скольких ты загубила, нингё? – сказала она сама себе.
Тем временем Митсури, перехватив босуто поудобнее, встал в боевую стойку. На его шее, отражая солнечный свет, змеилась цепочка со стрекозой, символом ямацзури. Каори любила наблюдать за его гибким, мускулистым телом, широкими плечами и жилистыми руками. Как часто ей хотелось положить ладони на живот Митсури, чтобы почувствовать жар молодой плоти, пальцами скользнуть по груди, прижаться к ней ще кой и уловить еле заметный запах пота. Погладить волосы и дёрнуть нитку, скрепляющую пучок на затылке, чтобы пряди рассыпались по спине. Горячими влажными губами касаться кожи…
– Синдзабуру, ты думаешь слишком долго, прежде чем ударить. – На лице Митсури расплылась кровожадная улыбка.
Раздосадованный Синдзабуру сделал злобный выпад, от которого Митсури едва увернулся. Синдзабуру изо всех сил рубанул соперника по спине. Тот грохнулся на колени, схватился за поясницу и заорал:
– Чтоб тебя сожрал гюки!
– Бесплатный совет: уворачиваясь, не подставляй спину. И кто из нас долго думает? – спросил Синдзабуру, с удовольствием разглядывая корчащегося от боли противника и громко постукивая босуто по земле.
Митсури поднялся и вновь занял стойку. Синдзабуру сделал выпад, но Митсури уклонился и, в свою очередь, нанёс удар. Синдзабуру лишь поморщился и ринулся в атаку, ударив Митсури сверху вниз по плечу.
– Соберись! Дерёшься как моя трёхлетняя соседка.
Митсури, который едва сдерживал закипающий гнев, в этот раз сразу перешёл к нападению. Он отбил босуто соперника и ударил того в лицо. Синдзабуру отшатнулся и со всей силы парировал. Митсури отскочил назад, чтобы избежать следующего удара.
Юноши не сговариваясь взяли небольшую передышку, но всё же внимательно следили друг за другом, опасаясь внезапной атаки.
– Слабый из тебя воин, Митсури. Когда староста Фумиёси с войском нападёт на ямацзури, от тебя не будет никакого проку, – прошипел Синдзабуро, пытаясь восстановить дыхание.
– О чём ты говоришь? – спросила О-Цую.
Она сидела на берегу озерца, с восхищением наблюдала за Митсури и каждый раз закрывала глаза ладошками, если тому угрожала опасность.
– Чтоб тебя сожрал гюки! Не слушай его, О-Цую!