Город Атлантов
Шрифт:
— Райзен ты такой же извращенец, как и твой дружок Каваллини. Тебе доставляет сексуальное удовлетворение видеть подобные мучения. По-другому уже не можешь его получать?
Райзен повернул голову в сторону врага. Фрэнк даже не отвёл взгляда, продолжая улыбаться. Этот подонок умудрялся иронизировать. Бравада на эшафоте. Хочет разозлить, чтобы его сразу повесили.
Райзен кивнул головой для начала экзекуции. Стэнвуд дал указание и отвёл глаза, чтобы не видеть мучений бедняги. Леденящий душу мучительный крик заставил его вздрогнуть и вжать голову в плечи. Он перевёл глаза на Райзена,
— Снимите эту падаль, — проронил он, всматриваясь с брезгливостью в лицо Фрэнка.
Стэнвуд сделал знак полицейским, и с облегчением вздохнул, когда понял, что истерзанный пленник жив.
— Видишь, — сказал Райзен, когда Фрэнку ввели сыворотку, и он открыл глаза. — Продукция моей компании возвращает человека к жизни. Ты бы сдох, если бы её не существовало. А ты с такой злобой осуждал это замечательное, уникальное вещество в своей гнусной газетёнке. И поверь мне, тебе придётся пройти через множество мучений, прежде чем ты окончательно отправишься на тот свет. Впрочем, ты можешь в любой момент прекратить свои страдания. Одно твоё слово — и ты будешь свободен.
— Ненавижу тебя, Райзен, — прошептал сдавленным голосом Фрэнк. — Сам скоро сдохнешь! Получишь за все. Сполна!
Райзен начал терять самообладание. Пока из Фолькленда выбивают признание, его подельники работают над тем, как вывести из строя камеры жизни. И тогда все потеряет значение. Всё! Фолькленд умрёт. Но и Райзену останется недолго. Надо было пожертвовать чем-то очень важным, может быть самым важным и дорогим в жизни.
Фрэнк услышал звон ключей в двери, и встал. Охранник вошёл в камеру и привёл его в кабинет шефа полиции, где Фрэнк опять увидел сидевшего за столом насупившегося Стэнвуда. Он хотел что-то сказать, но лишь молча опустил голову. Фрэнка привязали к одной из балок, подпирающих потолок в кабинете. Вошёл Райзен, подошёл ближе и зловеще объявил:
— Я тебе хочу показать очень интересное зрелище. Надеюсь, что тебе понравится.
Он сделал знак и к ужасу Фрэнка двое полицейских втащили в кабинет Камиллу, и привязали. Один из них, скаля зубы, подошёл к ней, и, погладив её по щеке, произнёс гадливо:
— Какая сладкая девочка!
Фрэнк бросил взгляд на ухмыляющегося Райзена и проговорил, чуть заикаясь:
— Райзен, клянусь, у меня ничего не было с твоей женой.
— Не было, говоришь? — достав из пухлой папки фотографии, Райзен сунул их Фрэнку. — А это как называется?
Фрэнк бросил взгляд. Именно эти снимки Райзен прислал Ирэн. Кто-то сфотографировал его с Камиллой в тот единственный вечер, когда они занимались любовью.
— Боже, Райзен, она же твоя жена, — прошептал Фрэнк. — Как ты можешь?!
— Тебе её жалко? — поинтересовался Райзен с довольной ухмылкой. — Так спаси, ты же у нас великодушный, благородный человек, альтруист. Я даже не требую жертвовать ради неё жизнью. Лишь хочу, чтобы ты признался в своих
Фрэнк, замерев от ужаса, тяжело дыша, наблюдал, как содрогается тело Камиллы, слышал её сдавленные стоны. И волна отчаянного, невыносимого бессилия заполняла душу.
— Я согласен, Райзен, — пробормотал он. — Я дам координаты штаба, список всех, кто состоит в группировке, расскажу обо всех технических устройствах, которые я сделал. Отпусти её.
Райзен сделал жест, чтобы копы прекратили издеваться над Камиллой, и спросил, наклонив голову, изучая выражение лица Фрэнка:
— Не передумаешь?
Фрэнк отрицательно помотал головой.
Райзен с возрастающим интересом наблюдал, как Фолькленд летящим, каллиграфическим почерком покрывает значками бумагу. Когда он отложил в сторону лист, Райзен мгновенно выхватил его и жадно впился глазами.
— Ага! Как же я сразу не догадался, что штаб на закрытой станции метро. Там была лаборатория Берты Верден. Черт возьми, это же элементарно!
Он коротко расхохотался. Выхватил ещё один лист бумаги, пробежал глазами.
— Бедфорд, соберите отряд полицейских. Из самых лучших ваших людей, и сейчас же отправляйтесь! Самых лучших, слышите?! Их всех надо взять живыми. Всех бандитов надо взять живыми! — повторил он раздельно и чётко. — Вы поняли, Бедфорд?
— Слушаюсь, мистер Райзен! — бодро отрапортовал тот.
— Стэнвуд, а вы подготовьте все для казни. Завтра, мы избавимся от этой красной заразы навсегда. И в городе опять воцарится мир и спокойствие.
Стэнвуд бросил взгляд на Фрэнка, перевёл на Райзена, угрюмо буркнул:
— Слушаюсь, мистер Райзен.
Оставшись наедине с пленником, Райзен самодовольно изрёк:
— Ну что, ад замёрз? А, Фолькленд, — он вновь зло хохотнул. — Представь, если бы ты не был таким альтруистом, ты бы не предал своих товарищей. И они бы не погибли. Теперь ты понимаешь разницу между разумным эгоизмом и альтруизмом? Моральный каннибализм, который ведёт к полному разрушению. А я забочусь только о своём выживании.
— Да, Райзен, ты готов ради этого на всё, даже пожертвовать собственной женой, — тихо сказал Фрэнк.
— Ей было непросто согласиться на эту инсценировку, — ухмыльнулся Райзен.
— Инсценировку? — не выдержал Фрэнк, вскочив на ноги. Цепь, которая приковывала его руку, натянулась до предела, заставив Райзена инстинктивно отшатнуться. — Инсценировку?! — голос звучал так отчаянно, что Райзен ощутил прилив физического наслаждение от своей победы.
— Разумеется. Камилла поняла, что таким образом она поможет мне выжить. Я очень дорог ей. Да, Фолькленд.
Фрэнк сглотнул комок в горле. У него на глазах начали собираться слёзы, которые он всеми силами пытался скрыть.
— Безжалостный подонок, — прошептал он одними губами. — Мерзавец.
— Нет, Фолькленд, если бы я был безжалостным. Я заставил тебя наблюдать за гибелью твоих товарищей. Одного за другим. На виселице. И повесил бы тебя последним. Нет-нет. Я оставил бы тебя в живых! Чтобы ты всю оставшуюся жизнь мучился под грузом своего предательства. Но так уж и быть, я тоже могу проявить великодушие и повешу тебя первым.