Город без имени
Шрифт:
— Интересно, — только и сказал он, дослушав рассказ до конца.
В дверь деликатно постучали.
— Войдите.
В кабинет вошли двое.
— Не помешаем? — поинтересовался Севастьянов.
— Нет, конечно, вас-то я и жду, — поднялся из-за стола Дмитрий. — Проходите, пожалуйста, располагайтесь. Вон, возьмите стулья возле стены и присаживайтесь.
Шеф тихо сидел на месте, делал вид, что его в кабинете вовсе нет, при этом пристально рассматривая гостей.
Дождавшись пока Севастьянов, и сопровождавший его безопасник, разместятся на стульях, Дмитрий
— А где же Оксана? Носик пудрит? — спросил он, вложив в свой голос как можно больше яда. Шеф усмехнулся, безопасник поморщился.
— Дмитрий, вы же не хуже меня знаете, что Оксана сегодня прийти не сможет. Из Максима Константиновича получился на редкость неудачный лгун.
— Допустим, я догадывался, что ее сегодня не следует ждать, — осторожно сказал Малинин, — так и не знаю точно, почему именно.
— Вы сейчас все узнаете, если подмахнете вот эту бумагу.
Волков достал из черной кожаной папки, лежавшей у него на коленях, лист бумаги и протянул его Дмитрию. Страж пробежал текст глазами. Подписка о не разглашении. Сведения, которые сейчас собирался поведать безопасник, приравнивались к государственной тайне. Наказание за их разглашение будет соответствующим.
Тяжело вздохнув, Дмитрий поставил закорючку своей подписи, рядом с немного светившейся печатью, в углу документа.
— Было бы вообще замечательно, если бы мы остались в кабинете одни.
— Позвольте представиться, Сапунов Владимир Михайлович, начальник Восточного сыскного отдела.
— С вами я имел удовольствие общаться сегодня утром по переговорнику? — спросил Волков.
— Да, со мной. Я бы хотел присутствовать при разговоре, который сейчас произойдет в этом кабинете.
— Без проблем.
Отработанным движением безопасник извлек из папки еще один лист бумаги и протянул его шефу.
— Черкайтесь в правом углу, и продолжим разговор.
Владимир Михайлович, так и не заглянув в документ, поставил под ним свою размашистую подпись.
— Будет теперь хоть с кем особо секретной информацией поделиться, — нарочно сварливым тоном произнес Дмитрий. — А то бы я ведь все это в себе точно удержать не смог.
Шеф коротко хохотнул.
— Ты, не стесняйся, теперь, заходи. Все обсудим.
— Может быть, к делу перейдем? — поинтересовался Волков.
— Конечно, мы с удовольствием. Больше никаких бумаг подписывать не надо? — сварливо поинтересовался шеф, сверля безопасника взглядом.
— Пожалуй, что нет. Простите, запамятовал, о чем вы меня спрашивали?
— Воронцова где? — грубым тоном спросил Дмитрий. Надоели уже ему все эти игры в учтивость.
— Она похищена, — коротко ответил Волков. — Похищена с целью выкупа. Максим Константинович, если хочет увидеть ее живой и здоровой, должен предоставить в распоряжение похитителей особо секретные документы. Это разработки, имеющие огромную научную и, что греха таить, военную ценность.
— Что за разработки? — уточнил Шеф.
Безопасник кивнул Севастьянову. Тот откашлялся:
— Понимаете, проект весьма сложный, и я даже не знаю, как о нем можно рассказать в двух словах.
— Максим
— Я даже не знаю, под мою работу положена обширная научная база. Боюсь, что вам могут быть не знакомы отдельные термины, которые мне кажутся элементарными. Как раз их придется очень долго объяснять.
— Уважаемый, о том и речь — проще объясняйте. Если вы на пальцах не сможете объяснить последней уборщице в вашей лаборатории, чем вы, собственно, занимаетесь, то грош вам цена, как ученому. А у нас, как ни как, с шефом два с половиной высших образования на двоих.
Севастьянов обижено засопел. Шеф посмотрел с некоторыми осуждением, но и с пониманием. Безопасник же, о чудо, подмигнул! Они оказывается тоже люди, и ни что человеческое им не чуждо!
Нет, на самом деле Севастьянов заслужил небольшую подколку в свой адрес. Будь ты хоть сто раз гений, все же не стоит себя вести так вызывающе. Не стоит заниматься самолюбованием и принижением других, а то можешь и сдачу получить. И вообще будь проще и люди к тебе потянуться!
— Мои разработки носят теоретический характер. Я изобретатель. Создаю в теории предметы, которые будут работать без малейшей поддержки магии и в мире без магии.
— Извините, а какое значение имеет, есть в мире магия или ее нет?
— На самом деле огромное. Вплоть до того, что, если завтра в мире разом исчезнет магия, то могут измениться отдельные физические законы. Многие из тех приборов, что сейчас выпущены в массовое производство, могут прекратить работу. К тому же, у нас очень мало ученых, которые специализируются на технике в чистом виде. Так или иначе, но к магии, в своих разработках, прибегают почти все. Я же нет.
— Подождите, секунду, — перебил ученого Дмитрий. — Объясните мне вот какую вещь — почему вы ведете такие разработки? Зачем? Неужели и вправду магия может вот просто так взять и исчезнуть?
— В теории такая вероятность допускается, — сказал Волков. Весь его внешний вид говорил, что больше ничего он объяснять не собирается.
— И что же конкретно вы разрабатываете?
— Разные вещи. К примеру, холодильную установку, работающую лишь благодаря электричеству, изобрел я, — с гордостью сказал Севастьянов. — Мне даже на нее патент принадлежит!
Вот оно еще одно объяснение того, откуда у парня столько денег.
— Мне интересен другой момент, — вступил в беседу, молчавший до того Владимир Михайлович. — Если верить вашим словам, то вы занимаетесь чистой теорией. И вы же говорите, что если магии не будет, то могут измениться отдельные физические законы. Как же вы тогда можете быть уверенны, что в мире без магии ваши изобретения будут работать, даже если они вполне функциональны сейчас?
— Все очень просто. Для испытаний есть специально разработанная лаборатория, полностью изолированная от любого магического вмешательства.