Город без полиции
Шрифт:
– Нет, я говорю о том, что случилось пять лет назад на даче. – На его губах появилась извиняющаяся бледная улыбка, как будто Паша считал себя не вправе вспоминать о прошлом. – Кто толкнул тебя на пароме, я знаю не больше твоего! А на даче... В этом виноват я.
– Да как ты мог это сделать? – воскликнула девушка, с ненужной яркостью вспомнив тот день и содрогнувшись. – Я видела тебя на берегу, когда меня утягивали
– Понимаешь, я подговорил одного приятеля. – Паша протянул ей руки, явно рассчитывая, что она сделает ответный примирительный жест. – Ты сказала, что не умеешь плавать, вот я и подумал – начнешь тонуть, а я тебя спасу! Ты мне очень нравилась, я рассчитывал, что после такого приключения отношения сдвинутся с мертвой точки. А он напился и перестарался, идиот... Так глупо вышло, хотя все получилось, как я и думал...
– Зачем ты сейчас в этом признаешься? – похолодев, выговорила она непослушными губами.
– Ты меня прощаешь? – Он все еще стоял с протянутыми руками и опустил их лишь тогда, когда увидел, что Таня нахмурилась. – Я всегда хотел рассказать правду, но откладывал, а теперь уж некуда. Понимаешь, я никогда не забывал, что получил тебя как бы обманом, и сейчас хоть от этого хочу освободиться. Ты ведь не сердишься, через столько лет?
– Не знаю, – задумчиво ответила она, стараясь не поддаваться ностальгическому настроению. – Но, в общем, тебе нечего извиняться. Тот случай научил меня кое-чему, знаешь ли. Я впервые поняла, что даже в самый сияющий день может случиться что-то страшное. Погоди...
Склонив голову набок, девушка прислушалась к объявлению, гулко звучащему под потолком зала, и взглянула на часы:
– Наш рейс объявили, пора.
– Таня...
– Стой, где стоишь! – предостерегла она парня, сделавшего к ней шаг. – Хотя я дала Матильде слово не поднимать шума, но могу не выдержать. Давай договоримся – сейчас я повернусь и сделаю несколько шагов, а когда оглянусь, увижу твою спину. И всю дорогу до Москвы буду внушать себе, что на самом деле ты умер. Ведь так оно и есть!
– Почему ты меня ненавидишь?! – мучительно выкрикнул он, уже не обращая внимания на реакцию свидетелей. На парочку, выяснявшую отношения у газетного киоска, то и дело бросали любопытные взгляды. – Я себе жизнь поломал, только себе, а ты смотришь на меня, как на убийцу, даже пожалеть не можешь!
Таня покачала головой и,
– Я никогда не умела выражать соболезнования, если кто-то умирал.
Возвращаясь в кафетерий, она чувствовала взгляд Паши между лопаток, но, обернувшись, увидела у газетного киоска только полную пожилую женщину, с сонным видом отпирающую ставни. Паши нигде не было, и девушка вздрогнула: «Будто с призраком встретилась!»
Воспрянувший Андрей протянул ей пластиковый стаканчик с кофе:
– Глотай, и бежим регистрироваться, нам же еще подарок выбирать.
Он не спрашивал о Паше, вел себя так, будто этой встречи не было, и Таня была ему благодарна. Они залпом выпили холодный кофе и уступили столик гурьбе только что вошедших в кафетерий стюардесс. Девушки в голубой форме громко смеялись, что-то оживленно обсуждая по-гречески, и Таня вдруг почувствовала зависть к ним, таким веселым, свободным, живущим от полета до полета, как диковинные бескрылые птицы.
Регистрация была пройдена за несколько минут, паспортного контроля Таня, задумавшись, даже не заметила, и только оказавшись в «зеленой зоне», услышав вокруг русскую речь, девушка поняла, что возвращается домой.
Она подошла к стеклянной стене, отгораживающей зону от летного поля, и несколько минут стояла неподвижно, разглядывая самолеты, пытаясь найти среди них свой – давняя детская игра никогда ей не надоедала. Андрей остановился у нее за спиной:
– На что любуешься?
– Мы вовремя улетаем, – ответила она, не сводя глаз с поднимающегося солнца, красного и озябшего, которое сердито выглядывало сквозь то и дело набегающие сизые тучи. На бетонном покрытии летного поля морщились от ветра лужи, оставшиеся от ночного дождя, и самолет, начинающий вдали разбег, тоже казался озябшим, недовольным и ссутуленным. Девушка застегнула куртку до подбородка и вздохнула, отгоняя видение, внезапно возникшее на фоне этого мрачного утра: белые домики Мармари, словно сбегающие к побережью со склонов лиловых от вереска гор. – Смотри, здесь тоже начинается осень.
Рядом с маршрутами наших дневных
прогулок есть черные зоны мира теней,
откуда время от времени прорываются на
свет посланники кошмара.
Говард Ф.Лавкрафт