Город Бездны
Шрифт:
Пассажиры выходили из машин, другие тут же занимали их места – я заметил множество такси, украшенных эмблемами фирм-владельцев. Несколько человек спокойно стояли на самом краю посадочной площадки, любуясь панорамой в укрепленные на стойках телескопы. Одеяния этих людей – развевающиеся накидки и плащи, немыслимые головные уборы, ткани самых безумных расцветок – причудливостью соперничали с окружающими строениями. Лица скрывались под масками, мерцающими вуалями, веерами или маленькими зонтами. Некоторых сопровождали домашние любимцы на поводках – генетически измененные создания, в принципе не поддающиеся классификации. К какому типу можно отнести кошку с гребнем игуаны? Впрочем, эти существа выглядели не намного более странно, чем их хозяева. Например, четвероногие кентавры… Другие, в целом, оставались людьми, но пропорции их тел были до такой степени искажены, что напоминали творения буйнопомешанного скульптора. Здесь присутствовала женщина, чьи челюстные кости были заменены роговыми пластинами, похожими на клюв фантастической птицы, и мужчина, щеголявший в облике мифического инопланетянина с нелепо тощим удлиненным торсом и темными миндалевидными глазами.
Если верить Шантерели, для приобретения подобного облика требовались считаные дни, самое большее пара недель. При желании человек мог изменять свое тело сто раз за год – так же часто иные меняют прическу.
И в этом Городе я надеялся найти Рейвича?
– На вашем месте, – продолжала Шантерель, – я бы не стояла столбом и не таращилась по сторонам. Вроде у вас не было желания намекнуть окружающим, что вы нездешний?
Я нащупал в кармане пистолет с ледяными пулями и сжал его покрепче. Будем надеяться, она почувствовала, как напряглась у меня рука.
– Идите вперед. Когда понадобится совет, я к вам обращусь.
Шантерель умолкла. Через несколько шагов я ощутил укол совести. Нельзя быть таким грубым.
– Извините, – пробормотал я. – Понимаю, вы хотели помочь…
– Это в моих интересах, – фыркнула она. – Мне ни к чему, чтобы вы привлекали внимание. Чего доброго, кто-нибудь попытается меня освободить, начнется перестрелка…
– Спасибо за заботу.
– Я забочусь о собственной безопасности. С чего мне заботиться о вас, когда вы только что ранили моих друзей, а я даже не знаю вашего имени.
– С друзьями все будет в порядке. Уже через сутки они избавятся от хромоты, если только не предпочтут щеголять боевыми увечьями. По крайней мере, будет о чем рассказать на вечеринке.
– Может, вы все же представитесь?
– Зовите меня Таннер. – Я ткнул дулом в спину, заставляя прибавить шагу.
Под порывами теплого влажного ветра мы пересекли площадку и подошли к арке, ведущей внутрь Эшер-Хайтса. Впереди замелькали паланкины, похожие на помесь гробов с метрономами. Дождь прекратился, чему я был несказанно рад. Похоже, в этой части Города дожди шли реже, а может быть, мы забрались выше уровня облаков. Моя одежда еще не просохла после прогулки по Мульче, впрочем, Шантерель выглядела немногим лучше.
Арка вела в ярко освещенное внутреннее помещение. Здесь воздух был прохладным и насыщенным ароматами, с потолка свисали фонари, транспаранты и медленно вращающиеся вентиляторы. Крытый пассаж плавно сворачивал направо, то и дело пересекая декоративные водоемы; через них мы переходили по каменным мостикам. Здесь я – второй раз с тех пор, как прибыл в Город, – увидел парчовых карпов, которые глазели на меня, разевая пасть.
– Почему все так молятся на этих рыбок? – осведомился я.
– Напрасно вы с этаким пренебрежением. Они много значат для нас.
– По-моему, рыбы как рыбы.
– Да, но именно этим рыбкам мы обязаны первыми шагами к бессмертию. Знаете, как долго они живут? Даже в природе парчовые карпы, можно сказать, никогда не умирают от старости. Просто становятся больше и больше, пока не выдерживает сердце. Но это же не означает умереть от старости.
Пока мы шли через мостик, я слушал, как Шантерель возносит хвалу парчовому карпу, и мои губы механически произносили в ответ такую же сентиментальную ерунду. Надеюсь, это выглядело достаточно естественно.
Своды коридора, казалось, были сделаны из хрусталя. Бесконечные ряды выпуклых восьмиугольников перемежались нишами. Крошечные магазинчики и салоны, размещенные в них, оповещали о предоставляемых услугах яркими надписями из неоновых трубок или пульсирующих голограмм. Жители Полога делали покупки или просто прогуливались, чаще всего парами, – все они выглядели очень молодо. Правда, детей почти не было. Те немногие, кого я встретил, вполне могли оказаться взрослыми людьми, которые предпочли в своем последнем воплощении предстать в таком виде, или даже человекоподобными домашними животными, обученными лепетать по-детски.
Шантерель провела меня в огромный зал под куполом, сияющим великолепной россыпью кристаллов. К залу примыкали пешеходные аллеи и площади, с потолка свисали люстры величиной с посадочную капсулу. Дорожки огибали друг друга, петляли вокруг водоемов с парчовыми карпами, искусственных водопадов, пагод и чайных домиков. Середину атриума занимал огромный стеклянный резервуар, помещенный в узорчатый металлический каркас. В резервуаре что-то находилось, но его загораживали от меня люди, толпящиеся по периметру, – с зонтиками, веерами и всевозможными тварями на поводках.
– Сейчас я присяду за столик, – сказал я, дождавшись, пока Шантерель не обратит на меня внимание. – А вы заглянете вон в тот чайный домик и закажете мне чашку чая и что-нибудь для себя. Затем вернетесь за мой стол так, будто мы пришли сюда скоротать время.
– И все это время вы будете держать меня под прицелом.
– Считайте это комплиментом: я просто не могу отвести от вас глаза.
– Вы шутник, Таннер.
Я с улыбкой уселся в кресло… и внезапно сообразил, что весь покрыт грязью, которая слегка подсохла с тех пор, как мы покинули Мульчу. В Пологе, среди нарядной толпы, я выглядел точно землекоп на карнавале.
Честно говоря, я почти не верил, что Шантерель вернется с чашкой чая. Неужели она действительно думает, что я способен выстрелить ей в спину прямо здесь? Неужели вообразила, что я идеальный снайпер – смогу попасть в нее, не вынимая пистолета из кармана и не рискуя задеть кого-нибудь из прохожих? Ей достаточно было непринужденно отойти от меня подальше, и на этом бы наше знакомство закончилось. После этого она могла бы рассказывать о том, какой неожиданный оборот приняла ночная охота, – история получилась бы не менее занимательной, чем у ее друзей. И мне бы не в чем было упрекнуть свою пленницу. Я пытался вызвать в себе неприязнь, но из этого ничего не вышло. Можно представить, как восприняла бы эту ситуацию Зебра. Однако позиция Шантерель тоже не лишена основания. Она верит, что люди, на которых охотятся, – подонки, которые должны поплатиться жизнью за свои преступления. Разумеется, она ошибается – но откуда ей об этом знать? Моя точка зрения основана на информации, которую мне сообщил Уэверли. Шантерель считает это занятие едва ли не похвальным. Разве она не делает одолжение Мульче, уничтожая паразитов?