Город дивных историй
Шрифт:
Оказавшись на берегу, Ваня проворно отполз подальше от воды и принялся откашливаться и отплёвываться. А в озере происходила интересная сцена, достойная пера как минимум Гоголя. Русалка визжала, пытаясь вырвать из рук ещё одной представительницы прекрасного пола свои длинные волосы, а та, не торопясь разжимать ладони, важно отчитывала её, не роняя почти царского достоинства:
– Не годится добрых молодцев в озеро заманивать! Он зла не замышлял, помочь тебе хотел, а ты как всегда! Или мало тебе тех, что уже загубила? Учить тебя да учить!
– Водяница 12 , дорогая ты моя, отпусти! У меня всей
Ваня тем временем разглядел вторую незнакомку получше. Её кожа тоже была бледной, да и одежды на ней заметно не было. Русые волосы как будто и не были под водой и плавными мягкими волнами закрывали тело. Однако кое-что отличало её от русалки, пытавшейся Ваню утопить. Глаза её были не зелёными, а голубыми, да и лицо было добрым, открытым. Очевидно, именно она и спасла добра молодца. А теперь занималась воспитательной работой среди невоспитанной нечисти.
12
Водяниха, водяница – дух, обитающий в воде или показывающийся у воды. Утопленница из крещёных, а потому и не является нечистью. Считается, что водяницы были жёнами водяных.
– А вот не будешь всякой ерундой страдать! Я мужу скажу, чтобы работу тебе нашёл какую-никакую. Нечего тут прохлаждаться!
– Водяница, милая, только ему не говори! Он уж и без того на меня осерчал. И на то посмотри, что ты-то мужняя жена, а я девка. Мне бы только смешки да потешки. Не неволь! – молила русалка.
Ване вспомнилось, что не только обычные русалки в русских водоёмах обитают: есть в реках да озёрах ещё и водяницы – крещёные утопленницы, которых водяные в жёны берут. Это дамы степенные, замужние. И русалок, как оказалось, они неплохо строят. Отпустила наконец-то водяница неудачно попавшуюся ей на глаза нежить, и Ваня поспешил свою спасительницу поблагодарить. А заодно и дорогу спросил к цветку папоротника. Важно отвечала ему жена водяного, но ласково. И путь указала, и удачи пожелала.
Как только озеро осталось позади, сердце проснулось и снова потянуло вперёд. Ваня чуть было не начал упрекать свой внутренний навигатор за то, что бросил в сложный момент и завёл неизвестно куда, но потом сообразил, что всё это – проделки лешего. Вот уж кто запутает, так запутает. Лишь бы опять на дороге не встал. Неизвестно ещё, сколько идти до того самого папоротника, что имеет свойство зацветать, а управиться надо до восхода солнца. Ваня уже привык к темноте, и света луны ему теперь вполне хватало, чтобы видеть препятствия. И убеждаться в том, что заблудиться в этом лесу – плёвое дело. Одно дерево похоже на другое. Стволы здоровенные, неохватные, кроны могучие, но хоть бы листик прошуршал…
Тишина, от которой за шиворот от страха и нехороших предчувствий заползал холодок. Из той нечисти, которой изобиловала славянская мифология, Ваню больше всего беспокоили вурдалаки. Те же вампиры, вот только без того лоска, который западным кровососам придали всякие книги и фильмы. Восставшего из могилы мертвяка встретить ночью в лесу Ване совсем не улыбалось. Вряд ли вурдалак в этих краях может приходиться ему родственником или знакомым (а это любимые жертвы страшной нечисти), но всё равно ожидание подобной встречи не может вызывать приятных ощущений. Студент дошёл до того, что человеческие фигуры стали ему мерещиться за каждым деревом. И он постоянно вздрагивал, дёргался, а ноги отказывались ему служить. В какой-то момент Ваня решил, что от встречи с реальным вурдалаком ему даже легче станет. Хоть какая-то конкретика, по крайней мере. Но лес вокруг по-прежнему был пуст. Или казался таковым.
Вдруг впереди послышался стон. Ваня тут же определил его как женский. Хотя, может, это опять какая-нибудь нежить балуется? Есть же некие ауки, которые специально с дороги сбивают, голову морочат путникам да в глухую чащу заманивают. Однако тут не «ау!» раздавалось, а именно жалобный стон. Какому-то живому существу было плохо. Возможно, девушке. Может, на неё вурдалак напал? От этой мысли Ваня еле подавил желание развернуться и побежать куда глаза глядят. Разве не он только что жаждал встречи с кровососом? Получите, распишитесь!
Махнув рукой на самосохранение, Ваня бросился на выручку. И что же? Стонала берёзка, чей тонкий ствол опасно согнулся под упавшим здоровенным дубовым суком. Вот-вот затрещит! Размышлять о том, как это дерево может просить о помощи, было некогда, и Ваня, поднатужившись, приналёг на обломок дуба. Думал, спина сломается. Но ничего, выдержал. И берёзку от непосильной ноши освободил. Едва перевёл дыхание да пот со лба стёр, глядь – стоит перед ним девушка в белой сорочке. Стройная, чуть ли не прозрачная. А волосы – зелёные. И глаза тоже. Но не того ядовитого оттенка, что у русалки, а нежного, как первые листочки весной. Как Ваня разглядел всё это в темноте, он и сам сказать не мог.
– Благодарю тебя, добрый молодец, что от верной смерти спас, – тихо произнесла девушка, заметно смущаясь. – Осерчал на меня леший, вот и задумал погубить.
– Так я ж не тебя, я берёзку…
– То и была я. Не встречал ты, верно, берегинь до сей поры. Мы в деревьях обитаем, а как погибнут они – и мы пропадаем.
Ваня, помятуя о встрече с русалкой, постарался вспомнить, а не опасны ли берегини. Но выходило, что это добрые духи. Помощницы. Да и не может такая искренняя, чистая красота зло в себе содержать. Русалка, если разобраться, и на вид порочная, завлекающая, а эта случайная знакомая совсем другая.
– Ты за цветком пришёл, – констатировала берегиня, осмелившаяся-таки посмотреть прямо Ване в глаза. – И скоро подойдёшь к тому самому месту, но берегись: ты сам накликал себе врага. И последнее испытание.
– Это как это? – опешил Ваня.
– О ком думал – тот и явится, – коротко пояснила берегиня, но этого студенту хватило, чтобы его прошиб холодный пот. Говорил же ему Ярила, чтобы о дурном не думал!
– Что же делать? Может, ты знаешь, как его одолеть?
– Тебе его не убить, да и незачем душу свою марать. А чтобы он тебя коснуться не мог, дам я тебе оберег из своих ветвей. Только смотри – не снимай, пока цветок не сорвёшь!
И берегиня надела Ване на голову венок, приятно пахнущий свежими листьями и древесным соком.
– Благодарю тебя, берегинюшка! Век помнить буду! – растроганно произнёс студент.
– Поторопись, скоро рассвет, – только и молвила берегиня. И вмиг превратилась в берёзку, которая на прощанье помахала Ване длинными ветками.
Смело зашагал он вперёд и вскоре увидел между деревьями огонёк. Не иначе, это и был цветок папоротника. Тут Ваня остановился и огляделся: нельзя было бросаться к своей цели, берегиня же предупреждала об опасности! И точно – из-под тени деревьев, очевидно, не дождавшись его, медленно вышел высокий, широкоплечий мужик, который как-то дёргано, странно двигался. Как большая марионетка, подумал Ваня. Когда Луна осветила лицо незнакомца, тускло блеснули его глаза. Нельзя было не заметить и землистый цвет кожи, и засохшую у угла рта струйку крови. Несомненно, это и был вурдалак.