Город голодных теней. Равновесие
Шрифт:
... Сначала в его дрёме мельтешили всё те же машины, и он ещё слышал их общий несмолкаемый гул, а потом пересвист птиц стал как-то ближе, превращаясь в нечто успокоительное... А потом всё стихло. И резко упала тьма.
Он понял, что время ближе к полуночи. И встал. Обошёл дом. Навстречу ему лился поток белого света луны. На улицах стояла странная, вкрадчивая тишина. Всё прозрачно и далеко видно вокруг, но почему-то казалось, что тишина похожа на туман. Это из-за него пропадали все привычные звуки города - машинное гудение, редкие голоса, шелест ветра в ветвях деревьев...
Дверь ближайшего подъезда оказалась распахнутой настежь.
Его это не удивило.
Так нужно.
Он вошёл в подъезд и принялся подниматься по лестницам. Дом насторожённо вслушивался в его шаги. Бродяга ощущал это внимание и пытался сказать, что он не опасен, но дом не выдавал себя и продолжал молчать. Двенадцать этажей... Ближе к последнему бродяга услышал странный всхлип. И тишина. Будто кто-то плакал втихомолку, а всхлип вырвался - и плачущий заткнулся. Лишь бы бродяга не расслышал.
Бродяга остановился. И почувствовал странное давление, пока ещё мягкое, в спину.
Кто-то хотел, чтобы он продолжил путь.
– "Бессмертный", почему...
Прорвавшийся всхлип заставил замолчать. Так это "бессмертный" плачет?
– Что происходит?
В спину толкнули так, что он чуть не упал на ступени лестницы. Успел схватиться за перила. И вынужденно сделал шаг, поднявшись на первую ступень.
Бархатный невесомый шёпот заструился вокруг него:
– Иди-и...
Бродяга, немного испуганный - давно он не слышал этого невесомого и страшного бархата!
– немедленно подчинился ему. Но долгое время одиночества проскочило в неожиданном для него самого вопросе:
– А зачем мне туда?
И сам понял, что вопрос глупый: наверняка "боги" нашли ещё одного... будущего мертвеца. И он заторопился, боясь, что смерть неизвестного пока человека произойдёт, когда его сомнительный спаситель на ступенях. Покатится с них во время чужой смерти - не дай Бог, позвоночник сломает. "Инстинкты самосохранения", - кривя губы, думал бродяга, быстро завершив свой путь и оглядываясь.
Площадка. Три двери. Металлическая лестница на крышу.
В спину толкнули.
– На лестницу?
– удивлённо спросил он. А потом пожал плечами, поморщившись от предстоящей боли: ещё один самоубийца? Что ж... Придётся пережить...
И поднялся по лестнице, открыл замок, дёрнув за него в уверенности, что он не заперт. Так и оказалось. Держа замок в руках, бродяга вылез на крышу и положил замок рядом с люком. Потом отошёл немного от него и огляделся. Пусто. Подскажут - нет?
В спину - словно порывом ветра. В нужную сторону?
Он, недоумевая, снова огляделся и не увидел на крыше ни одной человеческой фигуры. Может, кто-нибудь сидит за высокими кирпичными трубами? Неуверенно сделав шаг, бродяга внезапно оцепенел. Перед глазами по-прежнему пустая крыша. Но конечности отказали... Он понял, что не чувствует их. Что происходит?
А потом... Он ощутил, как одну его ногу сдвинули с места. Когда тяжесть тела вынужденно переместилась на ногу, выдвинутую вперёд, его заставили переступить другой ногой. Теперь он стоял, как обычно просто стоит человек. Едва успел привыкнуть к этой позе, ничего не понимающий, ногу снова передвинули.
– "Бессмертный", я не понимаю!..
Но услышал тот же всхлип - и сообразил, что "бессмертный" прячется и всхлипывает не плача - от ужаса.
А потом дошло. Если ему передвигают ноги, значит, сейчас будет нечто, чего бы он по доброй воле не сделал бы никогда. И он затаил дыхание, уже испуганно глядя, куда его насильно ведут.
Привели к краю крыши. Она была огорожена лишь низким бордюром.
Бродяга покачнулся, когда его ногу заставили приподнять - и зависнуть над краем ночной бездны.
Двенадцать этажей.
Пустой двор перед домом, освещённый двумя фонарями: один светил сбоку, другой - от противоположного дома. Пустота отсюда казалась чистой. Не видно ни мусора на асфальте, ни пыли - ничего. И поэтому пустота казалась беспощадной. Они собираются сбросить его? Почему?!
– В следующий раз дождись...
– бархатно сказали вокруг и нигде.
А потом сильным толчком в грудь его отшатнуло от края крыши.
Исхитрившись, чтобы плашмя не рухнуть на спину, он упал на бедро. И тут же схватился за сердце, которое билось так болезненно, словно собиралось разорвать грудную клетку. Дышать пришлось мелко и часто, потому что обычное, нормальное дыхание отдавалось режущей болью в теле... Осторожно прилёг набок. А потом, когда продышался, перевернулся на спину. Холодное чёрное небо с горстью белых звёзд быстро заставило отвести глаза от бездонного пространства, чья пропасть была такой откровенно бесконечной, что даже затошнило, едва представил, что он не на крыше, а в этой пустоте.
"В следующий раз дождись..."
Он понял, что это значит. Урок, чтобы не забывался, для чего он здесь.
Напрягшись, он поднялся на ноги.
В спину больше не толкало. И ноги подчинялись привычно.
Бродяга поплёлся к люку.
Захватив замок, он закрыл за собой дверцу-люк и встал на площадке двенадцатого этажа, рассеянно глядя на двери и не видя их. Если в следующий раз он позволит человеку не умереть... Если остановит его на пути к смерти... Умрёт сам.
Он дошёл до первого этажа и слабо удивился, почему подъездная дверь закрыта.
А потом сильно вздрогнул - и проснулся.
Из окон на него лился вечерний свет люстр и ламп. От моста ярко горели разноцветные фонари. И бродяга сидел там, где его застал сон, - на асфальтовой полоске вокруг дома... Нашарив пакет со съестным, он нашёл бутылку с минералкой и, открыв её, выхлестал воду полностью. Пил жадно - до такой степени, что пару раз начинал кашлять, поперхнувшись. Сжав бутылку за горлышко, он некоторое время бездумно смотрел на сияющий огнями мост.
– Они ушли?