Город иллюзий
Шрифт:
Личности Рамаррена было трудно смириться с тем, что он потерял где-то существенный отрезок своей жизни. Где он был, скажем, десять дней назад? Путешествовал на спине мула по заснеженным горам Земли. Фальку об этом было известно. Но Рамаррен помнил, что как раз в это же время он прощался со своей женой в доме на покрытом травой высокогорном плато Вереля… К тому же догадки Рамаррена относительно Земли часто вступали в противоречие с тем, что знал Фальк. Одновременно невежество последнего в отношении всего, что касалось Вереля, накладывало странный отпечаток сказочности на собственное прошлое Рамаррена. Но даже в этой путанице все же присутствовали зачатки взаимосогласованности. Факт оставался фактом — «он»
Однако до согласованности было еще очень далеко. Если «он» желал мыслить и действовать хоть сколько-нибудь разумно, то по мере необходимости приходилось доминировать то одной, то другой структуре памяти. Чаще всего верх брал Рамаррен, поскольку навигатор «Альтерры» был решительным и сильным человеком. Фальк в сравнении с ним ощущал себя сущим ребенком. Он мог предложить лишь знания, которыми располагал, и потому решил положиться на силу и опыт Рамаррена, которые были так необходимы человеку с двумя разумами, попавшему в двусмысленную и весьма опасную ситуацию.
Один вопрос беспокоил его больше всех прочих — можно ли доверять Сингам или нет? Если Фальку был просто-напросто внушен беспочвенный страх перед Повелителями Земли, то все опасности не имели под собой реальной почвы. Поначалу Рамаррен думал, что, возможно, так оно и есть; но думал он так совсем недолго.
Его двойная память уже успела зафиксировать явную ложь и противоречия. Абандибот отказался мысленно говорить с Рамарреном, заявив, что Синги избегают телепатического общения. Фальк же знал, что это ложь. Почему Абандибот пошел на обман? Очевидно, потому, что он намеревался солгать — изложить версию Сингов о том, что произошло с «Альтеррой» и ее экипажем — и не хотел или не осмелился сделать это телепатически.
Но он поведал Фальку практически ту же историю посредством мыслеречи.
Если данная версия была фальшивой, значит, Синги умели лгать в мыслеречи и пользовались этим.
Рамаррен обратился к памяти Фалька. Первые попытки завершились неудачей, но когда он начал бороться, меряя шагами уединенную комнату, то связи начали налаживаться, и постепенно возникла ясность; он смог воспроизвести звенящую тишину слов Абандибота: «Мы, кого вы называете Сингами, являемся людьми…» Даже воспроизводя их по памяти, Рамаррен почувствовал, что это ложь — невероятная и несомненная. Синги умели лгать телепатически — догадки и страх униженного человечества оказались обоснованными. Синги действительно были Врагами.
Они не были людьми. Они были пришельцами, наделенными чуждым даром, и, вне всяких сомнений, именно они, пользуясь своими способностями, раскололи Лигу и добились господства над Землей. Именно они напали на «Альтерру», когда та вошла в околоземное пространство. Все разговоры о бунтовщиках были чистым вымыслом. Синги убили или лишили разума всех членов экипажа, кроме маленького Орри. Рамаррен мог догадаться почему: потому что они обнаружили, подвергнув испытанию его или кого-либо другого тренированного телепата из состава команды, что верелиане способны распознать ложь в мыслеречи. Это устрашило Сингов, и они разделались со взрослыми, оставив в живых только безвредного ребенка в качестве источника информации.
Для Рамаррена его спутники по полету погибли только вчера, и, стараясь перенести этот удар, он пытался уверить себя, что, быть может, они остались в живых и находятся сейчас где-нибудь на Земле. Но если кто-то все-таки выжил — а ведь ему несказанно повезло, — то где же они сейчас? Судя по всему, Синги с превеликим трудом отыскали даже одного члена экипажа, когда обнаружили, что нуждаются в нем.
Другой вопрос: для чего понадобился им Рамаррен? Почему они приложили столько усилий, чтобы разыскать его, доставить сюда и вернуть ему память, которую прежде сами же уничтожили?
Имевшиеся в его распоряжении факты не давали иного объяснения, кроме того, к которому он пришел как Фальк: Сингам надо узнать, откуда он родом.
В мысли Фалька-Рамаррена впервые закралась позитивная нотка. Если на самом деле все так просто, то это даже смешно. Орри оставили в живых, потому что он был столь юн, нетренирован, не сформирован как личность, уязвим и послушен — идеальное орудие и источник информации. Мальчик был самим совершенством, вот только одного не знал — откуда он прибыл на Землю… К тому времени когда Синги обнаружили это, необходимая им информация уже начисто была стерта из сознания тех, кто располагал ею, а беспомощные члены экипажа были рассеяны по дикой, опустошенной Земле, обреченные на смерть от несчастного случая, голода, нападения диких животных или людей.
Вероятно, Кен Кениек, манипулируя вчера мозгом Рамаррена с помощью психокомпьютера, пытался заставить его выдать, как звучит название солнца планеты Верель на галакте. И логично предположить, что если бы он разгласил эти сведения, то был бы уже мертв или лишен разума. Собственно, он, Рамаррен, им не нужен, нужны только его знания. Но, похоже, враг их так и не получил.
Данный факт сам по себе должен был изрядно встревожить Сингов. Атмосфера строгой секретности вокруг содержания книг Потерянной Колонии на Келшаке соответствовала технике защиты мозга от телепатического вторжения. Эта мистическая секретность — или, вернее, ограниченность доступа — сформировалась за долгие годы на базе ревностного контроля за распространением научно-технических знаний, проводимого Первыми Колонистами и имевшего, в свою очередь, в своей основе Закон Лиги о культурном эмбарго, который запрещал импорт достижений культуры и техники на колонизируемые планеты.
Концепция ограничения доступа к информации стала краеугольным камнем верелианской культуры, и деление верелианского общества на ранги базировалось на убеждении, что знания и техника должны оставаться под разумным контролем. Отдельные сведения, такие как Истинное Имя солнца, были формальными и символическими, но данный формализм воспринимался с беспредельной серьезностью, ибо в Келшаке знание являлось религией. Для охраны таких неосязаемых священных мест в человеческом разуме были выработаны неуловимые и неуязвимые средства защиты. Запрет мог быть нарушен, только если Рамаррен находился в одном из Мест Тишины и к нему обращался в определенной форме человек, достигший такой же Ступени. В иных обстоятельствах он был просто не способен открыть на словах, письменно или телепатически Истинное Имя солнца родной планеты.
Разумеется, Рамаррен располагал эквивалентными комплексами сведений — набором навыков из области астрономии, которые давали ему возможность прокладывать курс «Альтерры» от Вереля к Земле; знанием точного расстояния между солнцами двух планет; отпечатавшейся в его памяти астронома четкой картиной звездного неба, каким оно видится с Вереля. Синги до сих пор не получили от пленника подобную информацию — скорее всего вследствие того, что его мозг находился в слишком хаотичном состоянии в первые часы после того, как он был восстановлен посредством манипуляций Кен Кениека, а может, и потому, что продолжали функционировать усиленный парагипнотический защитный блок и особые преграды. Зная, что на Земле все еще может находиться Враг, экипаж «Альтерры» отбыл подготовленным. Синги могли бы заставить пленника раскрыть информацию только в том случае, если бы они добились существенно больших успехов в деле изучения мозга, чем верелиане. Им оставалось лишь пытаться сбить его с толку, убедить по-хорошему. Так что в настоящее время он мог не опасаться, по крайней мере, физических мер воздействия.