Город-крепость
Шрифт:
Стараюсь изо всех сил не смотреть на стол. Так близко. Я очень, очень близко. В шаге от книги. Требуется лишь отвлекающий маневр и молниеносное движение. Пуля или клинок в голову.
Но все это оружие на стене может быть вообще не заряжено. В отличие от пистолета в кобуре Лонгвея. Даже если я достану учетную книгу и доберусь до первого этажа, я не знаю, где Мей Юи. А искать её у меня не будет времени.
Сейчас не самый подходящий момент. Но существует вероятность, что лучшего уже не будет. Вот в чем дело.
— Ты
Из легких выходит весь воздух. Я смотрю на зеркальную столешницу. Там раздваиваются кокаиновые линии, их кажется больше, чем на самом деле.
— Мне нужны люди вроде тебя, — повторяет он, — но также мне нужно знать, могу я тебе доверять или нет. Должен понимать, что мои интересы ты принимаешь близко к сердцу.
— Это приглашение? — Я даже не имитирую того, что мне не хватает дыхания. Меньше всего я ожидал, когда тащился через эту дверь, приглашения в Братство. Цанг бы от радости нассал в штаны.
— Это зависит от того, как ты на это смотришь. Постарайся поглядеть на это с моей точки зрения. Ты и правда считаешь, что я позволю тебе соскочить? После всего того, что ты видел. Любой другой уже оказался бы в гробу. Но у тебя есть мужество и мозги. Я не люблю разбрасываться подобными достоинствами.
— Значит... я или присоединяюсь к Братству, или меня где-нибудь прирежут или застрелят?
— Назовем это возможностью.
— Хорошо, что я беспринципный.
Пытаюсь выдавить ухмылку. Стараюсь не думать о Хиро, Пэт Ине, Мэй Юи и всех тех бесчисленных людях, которым он сломал жизнь. Стараюсь не обращать внимания на все те осколки, что горят в моей груди.
— Конечно, нужно пройти кое-какие формальности, чтобы стать официальным членом. Проверка анкетных данных, клятвы и все такое. И небольшой вопрос о твоей лояльности. Все мои люди должны пройти определенный тест.
— Что угодно, — говорю я.
— Что угодно? — Его рука падает с подбородка и зарывается в карман пиджака.
Я киваю и думаю о сотне вещей, что он может заставить меня сделать. Сотне, что я ненавижу.
— Одна из моих девушек доставила мне некоторые неприятности.
Нет. Нет. Нет. Все что угодно. Только не это. У меня такое чувство, что меня разрубили напополам и выпотрошили, а мои кишки намотаны на синие хирургические перчатки. Голова кружится, и мне нужно делать над собой усилие, чтобы продолжать улыбаться.
Лонгвей принялся нарезать вокруг меня круги.
— Я думаю, она общалась с кем-то посторонним. Сегодня утром мы нашли дыру в её окне, а одна из девушек заявляет, что видела ракушку на подоконнике с другой стороны.
— Что вы планируете с ней сделать?
Я рад, что большую часть еды отдал Кма, потому что у меня в желудке такой водоворот, как бывает
— Ты же не станешь хранить в закромах испорченное яблоко. Хотя я начинаю думать, что они все испорчены. Одна решила сбежать, вторая лезет в бутылку. Наверное, мне придется заменить всю партию. — Он качает головой, словно избавляясь от побочных мыслей. — Но если она разговаривала с кем-то через окно... Я должен знать о чем. И с кем.
— Что вы хотите, чтобы я сделал?
— Ты... — Лонгвей замолкает и идет в угол комнаты, где гудит миниатюрный холодильник. — Ты поможешь мне узнать правду.
Открывается дверца, раздается перезвон бутылок и вспышка слишком яркого света. Лонгвей достает что-то, чего я не вижу. Эта вещь довольно маленькая, чтобы поместиться у него на ладони. Он закрывает дверь холодильника.
— Я уже предоставил ей немного времени, чтобы она поразмыслила над своей судьбой, если решит молчать. Мы с тобой... мы пойдем вниз и зададим ей пару вопросов.
— Но что... о чем я должен спрашивать?
— Задавать вопросы оставь мне. Если она откажется отвечать, я хочу, чтобы ты воспользовался вот этим.
Его ладонь раскрывается, словно устрица, являющая жемчужину. Вот только в мягкой руке Лонгвея лежит не драгоценность. Это шприц, тонкий, как карандаш, наполненный жидкостью цвета говяжьего бульона. Наркобарон бережно вручает его мне, держа иглу подальше от моей кожи.
На моей ладони лежит шприц с ядом. Стараюсь, чтобы рука не дрожала.
Героин.
Он хочет, чтобы я уколол её.
— Не волнуйся. Работенка не из тяжелых, — улыбаясь говорит он. — Ведь, как ты сказал, главный закон — выжить.
Джин Линь
В такси, которое я поймала, было не так хорошо, как в машине Сана. Я сижу в кресле и чувствую, буду езжу по кругу. Снова и снова. Назад, вперед, снова назад. Мимо пролетает город, но теперь уже ночной. Когда такси взбирается на Тай Пинг Хилл, видно, как сверкает Дальний город. Неоновый свет пылает на фоне ночи. Темное море. Пытаюсь разглядеть Кассиопею, но не нахожу. Её поглотил электрический туман.
Водитель оглядывается через плечо:
— Еще раз, какой номер?
— Шестьдесят два, — отвечаю я, делая вид, что мой мир вовсе не рушится. Что Мей Юи с Деем не заперты в борделе Лонгвея. Окруженные его приспешниками и оружием. Что я здесь не для того, чтобы сражаться ради них.
Это точно такой же наркозабег, что и все остальные, убеждаю я себя, хотя и понимаю, что это не так. Сделай все правильно, и с ними все будет хорошо.
Но быстрого обмена не будет. Наркотики на деньги, и все кончено. Я собираюсь добраться до человека, который посещает мою сестру. До человека, который платит Лонгвею деньги, чтобы... нет. Не могу думать об этом. Не сейчас, когда карман отягощает револьвер.