Город Леиматри
Шрифт:
– О, ты меня совсем не понимаешь! – продолжил Макар. Он встал и взял бинт, чтобы перевязать руку. И причитал. – Я воспитываю тебя, я готовлю, стираю, мою пол, окна и сажаю газон…
– Ты не стираешь с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Готовишь по праздникам и то всякую дрянь, а газон давно засох, – поправил Влас.
– А как же то, что я воспитывал тебя?! – Макар серьезно посмотрел на брата, будто взывая к совести. И какая муха его укусила? Надо сказать, до этого дня они никогда поднимали больную тему.
– Давай только не будем вспоминать прошлое. Нас растила бабушка, если ты забыл. А когда она отправилась на тот свет, мне
Он поднялся на второй этаж в свою комнату. Злой и опустошенный.
Из открытого окна дул ветер. В комнате пахло осенним дождем, смешанным с запахом дорогого мужского парфюма – подарка одной милой особы. Влас закрыл окно, поправил шторы, и лег на большую кровать. Его спальня была заставлена коробками с дисками, на стенах висели постеры рок-групп. Как ни сопротивлялся Макар, Влас все равно обклеил комнату темными обоями, натянул черный потолок и обставил все мебелью в тон. Стоявший напротив дивана стол был почти не виден из-за валявшейся на ней одежды, которую парень ленился повесить в шкаф.
Он долго лежал, пытаясь уснуть, но в мыслях была ссора с братом. Макар никогда не вспоминал родителей, считая, что с произошедшим нужно смириться. За одиннадцать лет они всего два раза говорили о них. Первый, когда Макар пытался объяснить еще маленькому Власу, что их родителей больше никогда не будет рядом. А второй сегодня.
В тот страшный весенний день их дача пылала. Огонь пожирал все вокруг, не оставляя никаких надежд на то, что семья внутри выживет. Дом воспламенился, начиная с кухни, в которой за праздничным столом сидели их родители, сам Влас и Макар. Они отмечали его семилетие. Пожар вспыхнул внезапно, воздух стал тяжелым. Влас помнил, как он задыхался, держа маму за руку. Когда Макар оттащил его, потолок обрушился. Родители остались под обломками. Все было как в тумане. Отовсюду раздавались звуки сирен пожарных машин и крики. Но они были какими-то отдаленными. Дачники, собравшиеся вокруг пылающего дома, с жалостью наблюдали за происходящим. Спасенные мальчики ждали, что родных вот-вот вынесут.
А в небе кружил пепел сгорающего дома. И… начался дождь. Он был такой сильный, что в считанные минуты затушил огонь.
– Где мама и папа? – захлебываясь в собственных слезах спросил тогда Влас. Он в ужасе смотрел вокруг и мечтал услышать, что с ними все в порядке. Но брат молчал.
– Они там, – Макар указал на сгоревший наполовину коттедж. Рука его дрожала. Он не знал, как продолжить, как объяснить семилетнему мальчику, что за четверть часа их жизнь изменилась. Он задыхался от безысходности, оглядывался вокруг, а потом выдавил: – Я буду с тобой.
После этого к ним переехала бабушка – единственная в Городе родственница. Одиннадцать лет она растила осиротевших братьев как родных сыновей, а сама потихоньку умирала от горя, что потеряла любимую дочь. К моменту ее смерти оба достигли совершеннолетия и остались жить в родительском доме, навсегда забросив дачный участок. Пока бабушка была жива, Макар работал с утра до ночи где придется, чтобы содержать семью: то грузчиком, то официантом, успевал учиться в вузе. Только когда Влас стал самостоятельным, а произошло это очень быстро, они отдалились друг от друга. Макар, совсем забыв о том, что их когда-то связывало, пропадал в офисе, гордясь своим белым воротничком, а Влас окунулся в свою творческую работу. Но оба твердо стояли на том, что прошлого для них больше не существует.
«Ненавижу. Этот Город, этих людей, эту обстановку. Сколько злости вокруг! Чувство, что людей кормят ею в каждой столовке. Ведь не везде так отвратительно как тут?»
С этими мыслями погрузился в сон. Когда он открыл глаза, за окном лил дождь. Ветер распахнул окно и короткими рывками шевелил шторы. Стало немного прохладно. На лбу Власа проступили капельки пота. Сосущая пустота, которая преследовала его во время сна, не давала покоя. Он видел мужчину с кипенно-белыми бровями и волосами, который твердил пустым черным ртом: «В твоем сердце поселилось зло?». До хрипоты доказывая обратное, Влас толкнул сумасшедшего и тот исчез. Настоящий кошмар.
Вдруг в дверь настойчиво постучали. Влас быстро, будто желая стряхнуть сон, сбежал вниз по лестнице. Наверное, балбес Макар снова забыл ключи. Ругаясь, парень открыл дверь и замер.
– Ты? – захлебнулся он от удивления. Он не знал: хватать мертвую по сведениям полиции девушку или звонить дежурному, пусть сами разбираются?
Но Кира вдруг сбежала.
– Постой! – кричал Влас ей вслед. Он промчался километр, совершенно босой и почти без одежды. Девушка оказалась быстрее.
– Черт! Черт! – выругался Влас.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЭКСПЕРИМЕНТ АНГИРИУМА
Вспышка. Солнце ослепило. Эмортдей нервно сощурился. «Каждый раз, – думал он, – одно и то же. Я отвык от истинного света. И почему он отправил и меняк людям? Я – воин, я достоин править, а не прислуживать!». Пока архистраж1 мысленно возмущался, пронзающие лучи продолжали жечь его темную кожу, особенно смуглое лицо. Он ускорил гигантский шаг, минуя пышные яблоневые сады и фонтаны из белого золота.
– Город изменился, – услышал он издалека низкий, мрачный голос. Голос Ангириума2. По коже пробежал холодок.
– Создатель, – поклонился Эмортдей, едва войдя в белоснежную резиденцию самого творца. – Прости, я не сразу нашел верный путь…
– За прошедшие века пора бы изучить мои владения, – произнес властитель на языке прамира3, которого архистраж, конечно, не мог знать.
Он был слишком молод по меркам вселенной. А если бы знал, то возмутился бы еще больше. Эмортдей редко бывал в Занебесье4 (хотя чаще, чем остальные), и то лишь по очень важным поручениям. Однако высокомерно гордился своей приближенностью к создателю и тем, что сумел добиться такого расположения и доверия. Служба его была слепа и полна безотчетной любви. Иначе как еще вытерпеть людей?
Архистражей было немного, всего трое, а вот хранителей5 несколько тысяч, но все они по воле Ангириума жили на земле, охраняли и оберегали человечество от войн, а он наслаждался абсолютным одиночеством и покоем.
– Не молчи. Что выяснил? – небрежно спросил создатель, расхаживая по мраморному полу, который терялся за горизонтом.
Обставлено Занебесье было без фантазии: лишь клочок садов, сияющий мрамор под ногами и некоторая роскошь. Так Ангириум пытался приблизиться к смертным. Он заметно вдыхал воздух, хотя мог обойтись и без него; ходил босым, чтобы ощущать холодный пол; носил убогие одежды, совсем как самые нищие люди. Он душевно наслаждался чириканьем птиц и звуками фонтанов. Иногда даже читал книги и довольно улыбался, находя в них себя.