Город лжи
Шрифт:
И, разумеется, никаких инвалидных колясок.
— Мам, я знаю, ты не хочешь об этом слышать, но еще одно падение может быть по-настоящему нехорошим.
— Я способна… о себе… позаботиться.
— Конечно. Но тебе стало бы гораздо легче, если бы ты начала пользоваться кое-чем из того, что здесь есть, например этим креслом.
Кэти наклонилась вперед и ласково положила ладонь на мамину руку. В свои восемьдесят два Филлис полностью сохраняла трезвый ум и твердую память, но ее рука никогда еще не казалась такой тонкой и хрупкой; голубые вены никогда так не выпирали под увядшей сморщенной кожей.
—
— Мы могли бы попросить самое дрянное кресло, если тебе от этого станет легче. Не высокоскоростное с моторчиком, нет. Ты сама будешь крутить колеса. Подумай, какая это будет тренировка для верхней части тела. Я даже могу попросить, если хочешь, дрянную коляску, похожую на сломанную тележку из супермаркета.
Кэти была счастлива, что мама улыбнулась, но тут улыбка превратилась в смех, Филлис захрипела и закашлялась. Рука ее снова непроизвольно прижалась к груди.
— Тс-с-с, — попыталась успокоить ее Кэти.
Ее сердце. Инсульт. Эти падения. Чтобы разобраться во всех хворях, нужно быть знатоком не меньшего калибра, чем интеллектуалы из «Менсы». [20]
Едва отдышавшись, мама затянула все ту же песню:
— Никаких инвалидных… кресел.
— Мам, ты меня пугаешь. Я знаю, ты предпочитаешь не придавать этому значения. Но с такими вещами не шутят. Падения для пожилых людей…
Филлис метнула в нее гневный взгляд.
20
«Менса» — крупнейшая и самая известная некоммерческая организация, объединяющая людей с высоким коэффициентом интеллекта. Создана в 1946 г. в Англии, имеет представительства (национальные группы) в 50 странах мира. (Прим. ред.)
— Падение может стать фатальным. Представляешь, как было бы глупо пережить все, что пережила ты, и погибнуть, растянувшись на полу? Филлис Бэтл слишком сильна и слишком умна, чтобы допустить такое.
Мама сжала зубы, но спорить не стала.
— Я попросила Мардж привезти сегодня вечером кресло. — На этот раз мать покачала головой, но словесного сопротивления не последовало. — Просто ради эксперимента. Вы поработаете с ней в коридоре, пока остальные будут слушать ансамбль, который выступает у вас сегодня вечером.
— Ужас, ужас…они называют себя певцами. Как будто… кто-то сунул кошку… в стиральную машину.
— Хорошо. Так вот, пока старые перечницы будут аплодировать этой жуткой музыке, ты мило проведешь время с Мардж. Завтра я справлюсь у нее, получилось ли у вас, а там посмотрим.
И снова мама ничего не сказала. Прогресс.
Кэти поднялась с кровати, подхватила с пола сумку и наклонилась к маме, чтобы поцеловать ее в макушку.
— Спокойной ночи, мамочка.
Кэти уже открывала дверь, когда услышала за спиной слабый голос:
— Прости, Кэти… Что упала… Что… дряхлею.
— Никогда больше не извиняйся! Просто будь вечером полюбезнее с Мардж. Я хочу, чтобы ты еще долго-долго была со мной.
По пути к метро Кэти извлекла из глубин объемистой черной кожаной сумки свой мобильник.
Ирония, однако, заключалась в том, что именно ситуация с мамой вынуждала ее отправиться на завтрашнюю встречу. Это займет всего несколько часов. Она справится, как всегда.
Глава 15
18.45
Если на 20-х восточных улицах и существовал бар, олицетворявший питейную часть правоохранительной культуры, то это были «Бандюги». Пусть утопавшие в расслабляющей легкой музыке мартини-бары с зеркальными стенами преобладали теперь даже в районе Мюррей-хилл, [21] «Бандюги» оставались прежним пабом, где обшитые темным деревом стены были увешаны черно-белыми фотографиями старого Нью-Йорка и мишенями для дартса; был здесь и музыкальный автомат с богатым выбором песен.
21
Мюррей-хилл — район Среднего Манхэттена, в котором жилье стоит несколько дешевле, чем в остальных районах округа. (Прим. ред.)
Комментарии посыпались, едва Элли показалась в дверях.
— Братва, держи ухо востро. У нас тут закоренелый преступник.
— Позвоните кто-нибудь в отдел пробации. Убедитесь, что она у них под контролем.
Затем последовали шуточки насчет того, что Элли было бы неплохо принять душ, хотя она давно уже помылась.
Элли отвесила шутливый поклон в знак признательности за внимание, и кто-то из игравших в шаффлборд в глубине зала пропел куплет знаменитой поздравительной песенки «Ведь он такой хороший, славный парень», заменив «он» на «она».
На том все и закончилось.
— Смотри-ка, дела не так уж плохи, — заметил Джесс, заказав черный «Джонни Уокер» для нее и «Джек Дэниелс» для себя.
Элли села на соседний табурет возле стойки.
— Как жилось без меня вчера вечером?
Погостив прошлым летом месяца два у девицы, которая называла себя экзотической танцовщицей, Джесс вернулся на диван в гостиную Элли, где проводил, наверное, большую часть времени.
— Скучно.
— Тебе не первый раз доверили остаться дома без присмотра.
Элли и Макс воспринимали свои отношения без спешки. Как нечто повседневное. Как свидания. Без всяких разговоров о дальнейших перспективах. Но раза два в неделю она ночевала у него, чтобы оправдать наличие второй зубной щетки в его ванной.
— А потому еще скучнее, — сказал Джесс. — Я волновался за тебя.
— Похоже, ты перепутал наши роли. Раньше беспокоиться полагалось мне. А ты был объектом моего беспокойства. — Она улыбнулась, представив, как ее обычно беззаботный братец бродит по квартире, не находя себе места от волнения. — О, черт! — воскликнула Элли, ее спокойствие мгновенно улетучилось. — Мама звонила? У меня совсем из головы вылетело.