Город Мечтающих Книг
Шрифт:
— А потом в городе объявился ты. И пробудил нас от транса, — сказала ужаска, и прозвучало это как проклятие.
— Мы оба узнали почерк того, кого превратили в чудовище, — вмешался эйдеит. — Мы словно бы очнулись от кошмарного сна. Поначалу мы были слишком потрясены, и прошло некоторое время, прежде чем мы набрались смелости тебе помочь. А тогда было уже слишком поздно.
— Ты пропал, — сказала ужаска. — Смайк и не думал утаивать, что он с тобой сделал. В узком кружке он охотно рассказывал про драконгорца, которого изгнал в лабиринт. Драконгор он почему-то особенно ненавидит.
— Тогда, отправляясь на концерт трубамбоновой музыки, мы стали затыкать уши воском, — сказал Кибитцер. — Мы вышли из «Трикривья». Теперь Смайк уже над нами не властен. Мы стали предателями. Шпионами.
— Сначала мы были подручными Смайка. Теперь предали его, — проскулила ужаска. — Вот и вся суть нашей истории.
Мне нужно было сперва осмыслить услышанное. Но одного я пока не понял.
— А как вы узнали, что мы объявимся тут именно сейчас?
Ужаска неприятно откашлялась.
— Я уже при первой встрече предсказала тебе будущее. Помнишь?
— Я лишь смутно помню какие-то невнятные слова, которые могли значить что угодно, — правдиво ответил я.
— Он глубоко под землю сойдет! — прошептала ужаска. — С живыми книгами дружбу сведет! В темных пещерах ждет его кара того, кто для всех воплощенье кошмара!
Ах да, если она действительно произнесла тогда эти слова, то пророчество вышло пугающе точное. Но все-таки не ответ на мой вопрос.
— Это не дар, — сказала Инацея, — а проклятие. Это пророчество было лишь типичным для ужасок рефлексом, ничего особенного. Но я сама провела анализ своих кошмаров. Это один из самых точных методов прогнозирования, но, к сожалению, довольно болезненная и мучительная процедура, во время которой плачут кровью и которая может довести до помешательства. Кибитцеру пришлось меня загипнотизировать, привязать к доске с гвоздями и целую ночь поливать бычьей желчью.
— Просто ужасно, — сказал Кибитцер, содрогнувшись от воспоминания.
— Но эта смесь кошмаров и признания под пыткой — самое точное и честное, на что способны ужаски по части предсказаний. Я до мелочей провидела твою судьбу, до этого самого момента. Кибитцер мне поначалу не верил, и вот пожалуйста: мы здесь, в нужное время в нужном месте. А теперь он проспорил мне подписанное первоиздание книги Соловейника о строительстве подводных лодок из улиток-наутилусов.
— Она стоит целое состояние! — вздохнул эйдеит.
— Сколько можно болтать! — рыкнул из пещерки Гомунколосс. Очевидно, его терпению пришел конец.
— Вот мы здесь, — прошептал Кибитцер. — Мы признали свою вину. Было бы только справедливо, если бы Тень-Король убил нас за наши подлые дела. Но, возможно, мы сумеем искупить свою вину.
— Гм, — протянул я. — Звучит не слишком обнадеживающе. Что вы можете предложить?
— Как насчет пути в библиотеку Смайка? — спросил Кибитцер.
— Вы знаете дорогу через лабиринт?
— Хотя не я его построил, — отозвался эйдеит, — но три года назад полностью отремонтировал.
Невозможный ключ Соловейника
— Ты уверен, что им можно доверять? — спросил Гомунколосс так громко, что шедшие впереди Кибитцер и ужаска ясно его услышали.
— А кому вообще тут можно доверять? — ответил я вопросом на вопрос.
— Мне, например, когда я обещаю вырвать мозги всякому, кто попытается меня надуть. Даже если у него их три штуки.
Кибитцер издал сдавленный стон.
— Знаю, мы виноваты перед вами, — сказал он. — Но теперь, честное слово, хотим хотя бы немного все исправить. Дайте нам шанс.
— А что еще нам остается? У тебя есть лучшие идеи?
Тень-Король промолчал.
— Пришли, — сказал Кибитцер и остановился.
Мы огляделись. Ничего особенного в этом полном книг коридоре не было.
До половины вытащив с полки неприметную книгу, Кибитцер отступил на шаг. Корешок книги разошелся, открывая стеклянный механизм внутри.
— Это замок от лабиринта, — объяснил эйдеит. — А у меня есть к нему ключ.
— У лабиринта есть ключ? — переспросил Гомунколосс.
— У каждого лабиринта есть ключ, — отозвался Кибитцер. — Зачастую он существует лишь в голове создателя. В данном случае это соловейниковский невозможный ключ.
Из кармана он достал крошечный предмет. Нам пришлось наклониться поближе, чтобы вообще его разглядеть. Но сколько бы я ни присматривался, эта вещица, изготовленная не то из стекла, не то из кристалла, словно бы ускользала от пристального взгляда. Иначе и не назовешь: ключ действительно был совершенно невозможным.
— Удивительно, правда? — мечтательно спросил Кибитцер. — Я собственными руками вырезал и отшлифовал его, следуя указаниям в книгах Соловейника.
Эйдеит вставил ключик в стеклянный замок.
— Им я включил лабиринт после реставрации, им же могу отключить. Смотрите!
Он повернул ключ. Внутри стеклянного механизма мелодично защелкало и затикало, и вдруг коридор задвигался. Одни книжные шкафы отъехали назад и в сторону, повернулись на сто восемьдесят градусов, другие поменялись местами. Через несколько секунд коридор выглядел уже совершенно иначе. Все мелкие опознавательные знаки теперь оказались на других местах.
— Вот и вся тайна лабиринта, — сказал Кибитцер. — Стоит по нему пройти, каждый коридор сам себя перестраивает. Теперь механизм отключен.
— Это будет посложнее замка Тенерох, — уважительно сказал Гомунколосс.
— Замка Тенерох? — вскинулся как от удара током Кибитцер. — Он действительно существует?
— Это система вентиляции, — сказал я.
Кибитцер и ужаска воззрились на меня недоуменно.
— Да, это… э… вентиляционная система великана с сотней носов, — попытался объяснить я. — Там обитают Плачущие тени и живые книги, которые… э… а ладно, забудьте!
Эйдеит и ужаска с облегчением кивнули.