Город моей любви
Шрифт:
Та утешительно погладила Брэдена по руке:
— Она и правда дрянь.
На этот раз я вздохнула:
— То есть вы думаете, я бегу впереди паровоза?
— Да, — ответили они в унисон.
— Однако должна заметить, — покачала головой Джосс, будто разочаровавшись, — в том, что Кэм не догадался, как тебя встревожат его планы встретиться с бывшей девушкой, виден серьезный недостаток чутья по части женщин.
Брэден фыркнул по поводу невнимательности Кэма:
— Соглашусь.
— Соглашусь, — чуть надулась я и скривилась. — Извините, что вывалила такое на вас на вашей помолвке.
Джосс посмотрела на меня с сочувствием:
— Добро пожаловать в мой мир.
Когда я вернулась в гостиную, то обнаружила, что Кэм успел удивительно сильно набраться, причем как-то шокирующе быстро. Он никогда не напивался так, чтобы лыка не вязать, и от его состояния маленькая уверенность, которую вселил в меня Брэден, таяла — чем дальше, тем больше. Мику пришлось помочь мне посадить Кэма в такси и потом довести до квартиры.
Я пожелала Мику и Оливии доброй ночи, освободила Кэма от одежды, поставила рядом с его кроватью воду и аспирин и свернулась рядом, чтобы остаться с ним и убедиться, что все в порядке.
Но уснуть не могла.
У меня было такое ощущение, будто я стою на крыше самого высокого здания на свете и смотрю на все, что мир может мне предложить, в ожидании порыва ветра, который снесет меня вниз, оторвав от лучшего зрелища в моей жизни.
Когда я повернулась посмотреть на спящего Кэма, часть меня подумала, что я его, кажется, немного ненавижу. Я ненавидела его за то, что он заставил меня так сильно полюбить его и при этом испытывать такую адскую неуверенность.
Всю свою взрослую жизнь я провела, попадая в зависимость от мужчин ради финансовой обеспеченности, и теперь пожертвовала ею в пользу Кэма. Я думала, что делаю это, руководствуясь самыми правильными причинами, но теперь мне казалось, что я променяла финансовое благополучие на эмоциональное и риск себя, к сожалению, не оправдал.
Убедившись, что с пьяным ушлепком все будет в порядке, я выбралась из его постели и натянула сапоги.
Возможно, мне стоит попробовать хоть немного позависеть от самой себя — и никого другого.
Глава 25
Ты где? х
Я посмотрела на эсэмэску Кэма, чуть вздохнула и быстро набрала ответ:
Повела Коула пообедать с Миком и Оливией. Похмелье?
— Я знаю, что это не мое дело, но ты выглядишь немного выбитой из колеи, — мягко заметила Оливия, подойдя ко мне.
Дядя Мик и Коул шли впереди, дядя весьма увлеченно что-то рассказывал. Мы сходили пообедать в «Баффало-гриль», прелестный техасско-мексиканский ресторанчик за университетом, и теперь «растрясали» бургеры в приятной воскресной прогулке по парку Медоуз. Огромным зеленым массивом позади университета сегодня наслаждались не мы одни. Его заполонили дружеские и семейные компании, которые играли в футбол и теннис, гонялись за веселыми собаками, — в общем, отдыхали, радуясь выдавшейся прекрасной весенней погоде. Я утром решила, что не готова сейчас встречаться с Кэмом или нашими проблемами, и вместо этого насела на Коула, как только он вернулся домой, а потом позвонила дяде Мику и предложила пообедать.
Мой телефон зажужжал, прежде чем я успела ответить Оливии.
Немножко. Ты как? х
— Одну секунду, Оливия, — извиняясь, пробормотала я и написала, что я в порядке и увижусь с ним, когда вернусь.
— Это Кэм? — кивнула Оливия на мой телефон.
— Угу. — Я садистски надеялась, что он будет страдать от жесточайшего похмелья. Но даже этого удовольствия мне не перепало. — Я еще никогда не видела его таким пьяным.
— С ним все нормально?
Секунду я внимательно смотрела на нее. Мы не так уж хорошо знали друг друга, а потому я не представляла, могу ли ей довериться. Я пошла за помощью к Джосс и Брэдену, так как была убеждена в их честности, но полученные от них столь желанные заверения были сметены вчерашним нырком Кэма на дно бутылки. Я ощущала необходимость поговорить с кем-нибудь еще. Но Оливия? Я просто недостаточно хорошо ее знаю.
И она как будто почувствовала направление моих мыслей и улыбнулась:
— Я понимаю, ты не знаешь, можешь ли мне довериться. Это правильно, но ты должна знать, что я очень хорошо умею давать советы и хранить секреты. Если бы я не стала библиотекарем, то наверняка бы днем вела колонку советов, а по ночам работала в разведке.
— Что ж, приятно узнать, — усмехнулась я. — Если честно, я даже не понимаю, что рассказывать. Не знаю, действительно у меня проблема или все только в моей голове.
Оливия кашлянула:
— Ты явно расстраиваешься из-за чего-то и… Ну… В прошлом я получила тяжелый урок, игнорируя то, что было только в моей голове — как мне казалось.
Я мгновенно отвлеклась от своих проблем и нерешительно спросила:
— А что случилось?
Ее необычные глаза сузились, и я заметила, что она неосознанно стискивает кулаки.
— Мама. Она странно вела себя еще до того, как мы узнали диагноз. Она стала резкой, раздражительной, нетерпеливой, а ведь была чуть ли не самым уравновешенным и спокойным человеком, какого я знала. Я нутром чуяла: что-то серьезно не в порядке, но не нажимала на нее. А надо было. Тогда я смогла бы заставить ее пойти к врачам по поводу уплотнения в груди. Мама так испугалась, что ушла в себя, а когда наконец собралась с духом и начала что-то с этим делать, было уже поздно.
— Бог мой, Оливия, мне так жаль.
Она пожала плечами:
— Я живу с этой виной каждый день, так что если тебе нутро что-то подсказывает, то не игнорируй его.
Я была так занята разглядыванием темных теней, бродящих в ее глазах, что совершенно пропустила мимо ушей ее совет.
— А дядя Мик знает, как ты себя чувствуешь в связи со смертью твоей мамы?
— Угу, — кивнула она. — Он тревожится. Но я справляюсь.
— Если захочешь поговорить об этом…
Оливия печально улыбнулась:
— Спасибо, Джо. Правда спасибо. Ты так здорово восприняла, что я здесь, а я понимаю, это было нелегко. Я вижу по тому, как ты смотришь на папу, что он очень важен для тебя, и, взглянув, в каком виде твоя мама, я прямо даже ненавижу себя за то, что отняла его у тебя, когда он тебе наверняка был страшно нужен.