Город на крови
Шрифт:
В два часа дня, отразив восемь авианалётов, расстреляв почти весь боезапас, бронепоезд вернулся на станцию Мармыжи. Там лейтенант Уваров не без сожаления передал Ивану сообщение от старшего лейтенанта Орлова о том, что тот должен прибыть на площадь у вокзала, где его ждёт представитель 14-й танковой бригады.
–Жаль отдавать такого бойца! – сказал напоследок Уваров. – Может, хочешь перевестись на наш бронепоезд насовсем?
Но Иван в ответ лишь покачал головой и, отдав честь, поспешил на станционную площадь. «Хорошие ребята, но воевать я там не буду, – подумал Иван, припоминая, как хотя и избитым, но живым провели недавно мимо
Он прошёл через железнодорожные пути мимо искорёженных бомбовыми взрывами бронепоездов «За Родину» и «Смерть фашизму», и вышел на площадь, где сразу же наткнулся на техника–лейтенанта Вакуленко.
–А, это ты, боец! – сказал Вакуленко таким тоном, словно расстался с Иваном пять минут назад. – Вовремя ты – скоро выдвигаемся. Вон четыре наших танка на краю площади. Три «Валентайна» и БТ-7. Я бы тебе предложил даже «КВ» или Т-34, но в бригаде их нет. Так что, ты, как молодой боец, назначен механиком–водителем «бетэшки». Броня её, конечно, слабовата, но зато бегает, как молодая.
Ирония техника–лейтенанта не трогала Ивана. Все его мысли были теперь лишь о том, как он скоро будет воевать по-настоящему – наблюдая в смотровое окошко механика–водителя, как гибнут враги от огня и гусениц его танка.
БТ-7 – «быстроходный танк», произвёл на Ивана хорошее впечатление. Эта машина была больше и красивее, чем БТ–5, на котором он ездил во время службы в армии, и в отличие от «пятёрки» корпус имела не клёпаный, а сварной. Кое в чём БТ-7 отличался в лучшую сторону и от британского танка МК–3 «Валентайн». Броня МК–3 была, конечно, мощнее, но орудие «англичанин» имел 40–миллиметровое, в отличие от 46–миллиметрового орудия БТ-7. Но главное, чем «семёрка» понравился Ивану – большим боекомплектом. 72 орудийных снаряда и 2700 патронов к 7,62-мм пулемёту, нёсли в себе множество фашистских смертей.
Что касается экипажа, Иван просто принял к сведению, что теперь в его жизни появился командир танка – широколицый украинец сержант Олиференко, а также заряжающий рядовой Степанков, родом из Калуги. Командир и заряжающий были старше Ивана – им было за тридцать, они с прошлого года воевали вместе, а недавно потеряли механика–водителя, когда их предыдущий танк был подбит. Новые товарищи вели себя с Иваном несколько свысока. Но ему было всё равно.
После прорыва обороны 15-й дивизии 13-й армии, наступавшая на юго-запад в направлении станции Мармыжи 9-я немецкая танковая дивизия с её 144 танками создала угрозу окружения частей 40-й армии, находящихся на передовой. Поэтому не могло быть и речи о том, чтобы советская 14-я танковая бригада двигалась к позиции 121-й стрелковой дивизии. Вместо этого, командующий 40-й армией Парсегов приказал по радиосвязи комбригу–14 полковнику Семенникову до вечера задержать продвижение танков противника с северо-запада.
В 14-й бригаде имелось только 38 танков – 20 «Валентайнов, 16 БТ-7 и 2 БТ–5, поэтому лобовой удар по 9-я немецкой танковой дивизии был бесполезен, даже несмотря на то, что теперь танки противника наступали расходящимися группами, расстояние между которыми было более 5 километров. Единственным шансом остановить их было нанесение двух ударов из засад по флангам танковой дивизии.
Группу, которая должна была у села Средний Расховец атаковать северный фланг 9-й дивизии, полковник Семенников решил возглавить сам. В эту группу были включены 530-й танковый батальон майора Фомичева и моторизованный стрелково–пулемётный батальон. По южному флангу немецкой танковой дивизии должен был нанести удар у Мармыжей 531-й батальон капитана Богатюка.
Засада у дороги, идущей с запада через Средний Расховец, была устроена по всем правилам. 10 «Валентайнов» 530-го батальона были скрыты в роще перед селом, позади разместились батареи МСПБ, а две группы по четыре БТ заняли позиции по флангам. Вражеские танки, появись они на дороге, оказались бы под кинжальным огнём с трёх сторон.
БТ-7 сержанта Олиференко, в экипаже которого имелся новобранец, был поставлен комбатом майором Фомичёвым на самую безопасную, по его словам, позицию – крайним слева, дальше всех от дороги. Однако механику–водителю этого танка Ивану Савкину позиция безопасной не показалась. Если бы он был вправе высказывать мнение о командирских решениях, он бы сказал комбату, что немцы могли двигаться и не по дороге, а по окружающим её лесопосадкам – тогда они объехали бы засаду и оказались на фланге танкового батальона.
–Повезло тебе – считай, прямо в бой попал, – сказал Ивану сержант Олиференко, очевидно, так желая его подбодрить. – Ты, солдат, следи за командами, и всё будет хорошо! Первый бой – дело непростое.
Почему-то в этот момент Иван вспомнил об Эльзе – о том, как она при расставании внимательно смотрела на него своими красивыми глазами. И тряхнул головой, прогоняя видение.
Было около шести вечера 28 июня, когда комбат по радиосвязи сообщил, что слышен гул приближающихся с запада танков.
–Стоять и ждать команды! – приказал майор Фомичёв. – Кто выдаст засаду – своими руками удавлю! Когда скомандую наступать, действуйте умно – складки местности, кусты используйте как укрытие. Главное не красоваться, а противника уничтожать!
–Хороший нам комбат попался, – уважительно произнёс заряжающий Степанков.
–Да, деловой, – ответил Олиференки.
Не прошло и десяти минут, как вдалеке из лесополосы у дороги показались два немецких лёгких танка. Они двигались медленно, то и дело прячась за естественными укрытиями, точно так же, как недавно своим танкистам советовал комбат.
–Немецкая разведка! Не стрелять! – снова раздался в шлемофонах голос Фомичёва.
Позади Ивана щелкнул затвор орудия. Он бросил взгляд назад и заметил, как мелко дрожит на спуске рука Олиференко.
–Сейчас появится группа, я знаю! – сказал Иван, сам не понимая, почему эта мысть пришла вдруг ему в голову. – Из рощи слева, до которой триста метров.
Олиференко ничего не успел ответить, потому что из ближней рощи, на которую указывал Иван, бортами к засаде начали выползать движущиеся на юго-восток танки. Их было много, десятки; впереди колонны ехали три тридцатьчетвёрки.
–Стреляй! – закричал Иван, увидев, как башня переднего танка начала поворачиваться.
Рука Олиференко дернулась, раздался орудийный выстрел, и борт «тридцатьчетвёрки» охватило пламя.
–Кто подбил своего, косорукие?
На этот раз это был сам командир 14-й танковой бригады полковник Семенников.
–Кресты немецкие на них! – быстро произнёс Олиференко. – Они наши танки приспособили…
Договорить ему не дали. Теперь уже все советские танки, артбатарея, зенитчики, расчёты ПТР, лежащие в неглубоких окопчиках, открыли бешеный огонь по вражеской колонне.