Город призраков
Шрифт:
Сенечка смущенно откашлялся.
— Я тоже не помню точно… Но года четыре назад я решил писать роман. Помните, я говорил? Меня интересовали эти призраки. И я думал, что может выйти увлекательное чтение. Я просматривал эту книгу, делал записи, но не помню про эти страницы… Возможно, я что-то переписал. А, возможно… Нет, я не помню. Это было так давно. К тому же совет города постановил, чтобы я не писал эту книгу. Сами понимаете, таинственные, возможно, где-то пикантные истории. Это могло бы повредить репутации Жемчужного.
Я посчитал вырванные страницы. Пятьдесят три штуки. Что-то
Что ж. Похоже, нам здесь больше делать было нечего. В этом городе если и происходят мистические вещи, то преступлений здесь совершается не меньше. И несомненно все это было связано с онкологическими заболеваниями. Которых здесь почему-то гораздо больше, чем в любом другом месте.
Честно говоря, мы понятия не имели как продолжать наше расследование. Похоже тайна всех преступлений, если таковые действительно имели место, находилась в начале XX века. Где-то в тайных помыслах графа. Но мы не тешили себя надеждой оживить графа и выпытать у него тайну. Равно как и проникнуть в прошлое. Самое реальное, что можно было бы сделать, — это отыскать вырванные страницы. Но и это представлялось маловероятным. Не могли же мы бегать по домам и обыскивать несчастных жемчужан.
Впрочем, вполне разумную идею подбросил Сенечка. Вполне возможно, сказал он, сдвинуть дело с мертвой точки поможет чета Кис-Кис. Не считая того, что они самые разговорчивые люди в городе. В их гостинице бывает много всякого люду. И кто-нибудь мог невзначай обмолвиться об истории города. Да и сама гостиница находилась в усадьбе графа. И возможно, Ки-ки и Ли-ли знают гораздо больше об этом графе, чем все остальные.
Наши желудки вполне согласились с предложением журналиста отправится в гостиницу. Так как уже призывно урчали от голода и прекрасно помнили великие кулинарные изыски Ли-Ли. И ожидания наши не были напрасными.
Уже через минут двадцать мы обмакивали поджаристые до золотистой корочки яблочные блинчики в сметанный крем. И предавались дружеской беседе об истории Жемчужного. Постепенно к нам присоединялись и все остальные почтенные жемчужане. Мэр города с прекрасной женой Дианой и их не менее прекрасная дочь Полина. За ними сразу же подоспел Модест Демьянович. Крайне встревоженный нашим разговором и пропажей страниц из священной для города летописи. Доктор Ступаков пришел со своей племянницей Галкой. Они были в трауре. Темное платьице вовсе не шло этой пампушке. Ей бы поярче, да поцветастей к ее пышной, цветущей фигуре и румяному лицу. А черный костюм Ступакова очень даже подходил к его мрачному слезливому выражению глаз. После того, как явился Гога Савнидзе, мы решили, что гостей уже не предвидеться. Но неожиданно пришли Белка с Угрюмым. Который умудрился за прошедшее время не только напиться, но
Как оказалось, все явились предварительно не сговариваясь. Поскольку всех потрясла еще одна смерть — Ларисы Андреевной. И сливкам общества хотелось не столько почтить ее память. Сколько узнать подробности ее смерти. И по возможности их обсудить. Благо, яблочных блинчиков было вдоволь. Это, кстати, все-таки наводило на мысль, что кто-то таки заранее договорился со всеми о встрече.
Но Ли-ли тут же опровергла наши предположения, заметив, что в гостинице частенько все собираются. А уже при таких чрезвычайных обстоятельствах — сам Бог велел. И для этого особых приглашений не надо. Поскольку жемчужане и в горе, и в радости всегда вместе. У меня мелькнула мысль, не вместе ли они были и при убийстве своих сограждан?
Пока все хрустели поджаристыми блинчиками, Вано демонстративно встал. И объявил, что нам нужно срочно позвонить в позабытую нами столицу. Может быть, там нам помогут найти ответы на недостающие вопросы. И пока все удивлялись в один голос, как можно искать ответ за тысячи километров. Мы поспешно удалились.
Уже в номере, за плотно закрытой дверью, едва я собирался обрушить на Вано шквал своих недоумений по поводу его демонстративного заявления. Как он не дал мне и рта раскрыть. И заговорил первым.
— Ник, нам теперь остается одно. Действовать как можно открыто. При чем с видом, что мы очень много знаем. Только так мы вынудим преступника на решительные действия. Он уже изрядно испугался, прибив несчастную библиотекаршу и вырвав какие-то важные страницы. Но пока он все равно осторожен. А мы будем действовать вопреки его планам. Мы перестанем осторожничать. И для этого нам предоставился прекрасный случай. Когда сегодня эти моралисты собрались все вместе.
— Тебе не кажется, что в этом случае мы рискуем еще чьей-либо жизнью?
Вано упрямо мотнул головой.
— Думаю, пока он на это не пойдет. Он уже убрал всех, кого нужно. А если эти тоже что-либо знают, их он убрать в любом случае уже не сможет. Ты что, думаешь он всех замочит и останется один? Сомневаюсь. Теперь он будет действовать по-другому. Он начет заметать следы. А когда человек заметает следы, при чем поспешно, он рискует наделать много ошибок. И вот эти ошибки мы и обязаны заметить.
Не скажу, что я полностью согласился с теорией Вано. Потому что частенько, когда заметают следы, появляется много трупов. Но в любом случае, я решил, что раскрыть им карты необходимо. Иначе мы в этом паршивом городишке останемся до скончания века.
После этого краткого совещания мы тут же стали звонить в нашу полузабытую столицу. Которая теперь со всем ее сумасшествием и экологическим риском казалась нам земным раем. Сейчас нам опять нужна была информация. Но на сей раз Василису разыскивал Вано. Поскольку я скромно отказался вести с ней беседу на деловую тему и заявил, что девушка ждет от меня других слов. Более теплых и нежных. А такие слова я по телефону говорить не привык. Меня смущает телефонная трубка. Которую я почему-то в конце должен обязательно целовать.