Город сестёр 2
Шрифт:
– Я вот думаю... Кем бы была эта девочка там, в нормальном мире. И какие перспективы у неё здесь... Четырнадцать лет ребёнку... Она уже думает и чувствует как взрослая девушка. Вот скажите мне, женщины, как выкручиваться из этой ситуации? Я не могу ей сказать правды. Там возможен даже и суицид... И лгать ей... Она же всё чувствует, малейшую фальшь.
Бабка пообещала.
– Мы, Скорый, подумаем над этой проблемой. Думаю - решим.
– Спасибо.
И луноход попёр по
Практически везде, ехали по асфальту. Хоть старому и разбитому, но всё же... Только за Усть-Каменкой повернули направо и пошли по просёлкам.
Километров через пятнадцать и просёлки кончились.
Бабка села за руль и повела багги по просекам, лесным полянкам и звериным тропкам. Брода через узенькую речку искать не стала. Прямо с разгона вошла в воду, за пять секунд переплыла на другой берег, выбралась на песчаный пляжик, и снова въехала в елово-сосновый лес. Закрутилась по, только ей знакомым, тропинкам и лужайкам, пересекая ручейки и прогалины.
Выскочила точно к селу Камышта. Вернула за руль Короткого, и тот, по добротному асфальту направился к Уйтаку. На поле слева остались пять разграбленных пикапов. Покойных муров видимо подъели местные твари.
Танечка сказала в шлем.
– Я только тут, когда покойников раздевали, поняла - куда я попала...
Подумала маленько, и добавила в шлем.
– И, знаешь, Паша - не жалею. И... Ладно, я тебе дома всё скажу.
Все понятливо хмыкнули. Даже Дед.
А Бекас проронил.
– Вы и тут уже пошалили... Шустрые.
К Чёрному острову следовало бы повернуть направо. Но свернули налево к указанному квазом селу. Подъехали.
Это даже не село. И не деревенька. В чистом поле у железнодорожной станции три одинаковых, крепеньких, кирпичных дома. Видимо это работники вокзальчика жили непосредственно у места службы.
Подкатили к крайнему жилью. Кваз вылез, по хозяйски открыл створки гаража.
– Загоняй.
Короткий помотал головой.
– Нет. Не пролезем.
Тогда Бекас закрыл гараж и распахнул ворота. Луноход закатился в ограду. Все вышли, поразминали затёкшие ноги. Пашка спросил.
– Часто перезагружается.
– Период - где-то тысячу двести дней.
– Ответил Бекас.
– Пошли в дом.
Он достал из-под бочки, стоящей на кирпичиках у крыльца, ключ, открыл висячий замок.
– Проходите. Вот тут я и засел, когда попал под внешников с мурами.
Пашка огляделся. Следов боя - никаких. Чистенький дом, на полу самотканые дорожки, на окнах расшитые занавески, на кухне самодельная мебель.
Бабка поинтересовалась .
–
Бекас достал свою книжечку, полистал когтем.
– Одинадцать тысяч восемьсот девяносто шесть дней.
– Ого. Так ты старожил?
– Я основатель Города Сестёр.
– Ещё не хлеще! А чего ты в Полисе делал?
– Выяснял обстановку, насчёт сотрудничества нашего анклава со столицей.
– Ну и как?
– Никакого сотрудничества. Полис ещё не готов к этому. Слишком опасно. Автономия нас больше устраивает. Ну что, отправляемся?
У Павла было такое впечатление, будто он приехал к дальним родственникам в деревню. Никаких покойников и тварей. Только рожа кваза иногда заставляла передёрнуться. Да ещё женщины, вооружённые до зубов несколько шокировали. Да ещё спокойная уверенность в навыке безупречной стрельбы и в силе своего дара. А так, - обыкновенная земная обстановка. Ничего необычного. Пашка хмыкнул иронично.
– Э-э, - остановила Бекаса Бабка, - а машину что - бросим?
– Ну, да...
– задумался кваз.
– Даже не знаю.
– В лесопосадку спрятать?
– Предложил Короткий.
– Ветками завалить.
– Давай попробуем. Посмотрим, что получится.
– Согласилась Бабка.
Через полчаса работы тесаками, в двухстах метрах от жилья, в защитной лесополосе, что вдоль железной дороги, укрыли пепелац. Отошли, посмотрели с одной стороны, обошли, посмотрели с другой. Хорошо замаскировано. И пошли к хутору.
Снова вошли в дом.
– Ну? И что теперь?
– Сгорала от нетерпения Бабка.
– Сейчас, - успокоил кваз, и подошёл к глухой внутренней стене.
Он приложил ладони к побелённой поверхности и закрыл глаза, тяжело засопел и даже застонал. Все недоуменно переглядывались. С минуту ничего не происходило.
Потом между рук Бекаса появилась яркая голубая точка. Она начала разворачиваться, выпуская плоские отростки, как растущая амёба.
Достигнув лучами окружности какого-то предела, поверхность перестала расти и заколыхалась в полуметре от пола искрящимся диском диаметром не больше метра.
– Плоскость Кратова, - прошептал Пашка.
– Крайтона, - поправил Короткий.
Бекас прохрипел.
– Давайте кто-то... Проходите... Я долго не могу держать...
– А сам что?
– Насторожилась Бабка.
– Портал пропадёт.
– А говорил, что так ушёл от муров...
– Я тогда один был. Да и то, без пальцев остался. Плоскостью перехода отрезало... Да лезьте уж кто-нибудь!
Пашка вздохнул и шагнул к порталу.
– Ну, давай - я.