Город сестёр
Шрифт:
– Получается - всем, кроме Беды. Чёрт! Можно ведь будет и ночью ездить... Ну, ладно. Завтра с утра одеваем высохшую трофейную камуфляжку. Там, кстати, у них один мелкий засранец был, как раз под размер Беды... Ближе к полудню - выдвигаемся на чёрный остров. Всё. За дело.
Короткий подозвал Пашку.
– Шило там сам с бельём управится. Стволы они с Бабкой и Бедой почистят. А нам надо где-то пятого в машине устроить.
– Беду, что ли.
– Посмотрим. Да, кстати, подожди здесь, я сейчас.
Он
– Беда, повернись спиной.
Короткий приложил рулетку к девушке сзади, пониже спины.
Беда подскочила, как ужаленная. Повернулась покрасневшая.
– Вы чего?! С ума сошли?!
– Не дёргайся, дай я тебя замерю, - приказал Короткий.
– Поворачивайся.
Машка терпеливо стояла, пока два мужика замеряли её корму. Короткий почесал переносицу.
– Тридцать два... Мда... Четыре сантиметра лишних. Посредине не войдёт.
Павел добавил.
– Так она со временем может ещё раздаться. Это тоже надо учитывать.
– Ничего я не могу раздаться! С чего вы взяли?
– Возмутилась Беда.
Мужики не отреагировали. Молча ушли в задумчивости.
В гараже Короткий сел на табуретку, в позе Роденовского мыслителя.
Скорый спросил.
– Опиши проблему.
– Смотри. У нас есть место только сзади. Потому что Шило сидит слева, за Бабкой. За спиной у него бронепластина. Так он прикрывает Бабку сзади. Водительское сиденье - это броневой полукокон. Я сижу справа, и с этой стороны прикрываю Бабку. У меня за спиной тоже броневая плита и за пассажирским ещё одна. В случае чего, я веду огонь вперёд и в правый сектор, Шило - в левый. Но в основном нас обстреливают сзади. Если посадить девочку сзади меня, то тебе место только в багажнике. Но я хотел бы, чтобы и ты мог подключиться к педалям. И кроме того...
Пашка ждал.
– Кроме того я, вот тот Корд, - он ткнул под днище прицепа, - хочу поставить на крышу. А ты у нас главный стрелок. Человек с таким талантом за Кордом, это... Это очень, очень серьёзно. Ну, пулемёт, это в будущем, когда на остров приедем. Мастерская у меня там. В то же время, Беду желательно посадить в салоне. В заднем отсеке слишком опасно. А отсек бронировать, это утяжелять конструкцию... Вот такая задача.
Пашка тоже задумался.
– А много ли я добавлю мощи на педалях?
– Не думаю, что много.
– Тогда меня в задний отсек, за спину Беде. А вращающееся пулемётное гнездо - надо мной... Или так - я сижу за Бедой, а пулемёт за Шилом. А когда надо стрелять, я перехожу на правое место. Кроме того там сиденья не нужно. С этой дуры лучше стрелять стоя.
– А что, - согласился Короткий, - это мысль.
– Слушай, Короткий, а вот этот... Корд, одиночными бьёт?
– Ещё как бьёт...
– усмехнулся, - Оптика-то у него для чего? Но нужен навык. Нажал коротко и резко отпустил, вот тебе и одиночный.
– Да. Это хорошо. Это я отработаю.
– Ну ладно. Делаем.
– Продолжил Короткий.
– Сейчас надо где-то пластиковое кресло найти. Или другое, но полегче.
– Пойдём, покажу, - предложил Пашка и повёл Короткого в кабинет.
– Это что ли?
– Короткий оглядел офисное вращающееся кресло.
– Ну.
– А что. Давай попробуем.
И поволок кресло в гараж. Рассуждая по дороге.
– Это получится что?... У нас с правой стороны ты и Беда. В случае чего, сзади ты с Кордом. Слева - держит сектор Шило. Впереди - я. А что! Неплохо получается! А ну, позови Беду.
Пашка привёл Марию, и они долго над ней экспериментировали, заставляли сидя на кресле - и пригибаться, и вскидывать АКМ вправо, и привставать. Наконец нашли нормальную высоту, наклон спинки, место для коленок и отпустили девушку.
К вечеру, сиденья были переделаны и забронированы со спины листами жести в несколько слоёв.
– Временно, - сказал Короткий.
Ещё Пашка разрезал свою шубу и сшил, применяя сапожное шило и суровые нитки, ворсистый чехол на Бабкино сиденье. Объяснил Короткому.
– А то обидится ещё женщина. Беде-то вон, какой комфорт создали. Так пусть и атаман тоже на мягком...
– Она не атаман. Она руководитель группы. Начальник. Шеф. Босс. Патрон. Но не "атаман". Ты её ещё "главарём" назови, - пристыдил Пашку Короткий.
Потом они набросали схему пулемётного гнезда и систему складывания самого пулемёта. Так, чтобы он не торчал на виду, как бельмо.
На сон грядущий Бабка заставила Скорого, как и всех, проглотить красную жемчужинку. Не разжёвывая, целиком, и запить раствором гороха. После этого Пашка напрочь отрубился на своём диване.
Павлу приснилась Кристинка. Она грозила ему пальчиком и говорила - У-у ты папочка, какой. Уехал, и меня даже не поцеловал. Когда ты вернёшься?
Проснулся с ощущением безвозвратной потери. Сердце щемило и слёзы наворачивались, как не крепился.
Посмотрел на часы - двенадцать-двадцать. Встал и побрёл в сортир.
Вышел и услышал странные звуки из спальни наверху.
Тихо поднялся на второй этаж. У окна в коридоре сидел, опершись на автомат, Короткий. Он покачал головой.
– Плачет.
Дугин приоткрыл дверь. Бабка спала, похрапывая, а Маша тихонько всхлипывала.
Пашка вздохнул, подошёл и сел на краешек кровати. Погладил Машку по плечу. Она села, прислонилась к нему, ткнулась головой подмышку. Он обнял эту девчушку, в сущности, ещё ребёнка, поцеловал в макушку.
Посидели так в обнимку немного. Мария вытерла слёзы.
– Мама приснилась.
Дугин покивал.
– Мне Кристина приснилась. Дочка.
– Дядь Паша, как мы жить будем? Мне страшно.