Город снов
Шрифт:
For Rudolf
Джей вернулся с работы полностью раздолбанный, он прошел в свою комнату и лег на диван. В его голове вертелась целая панихида по своему начальнику. Он лежал и думал, что предпринять, как донести до человека, что он не прав в обращении с ним. Джей искал способ, он не мог больше вытерпеть, раздражение и злость вскипали в нем, и он взял в руки ручку с листком, чтобы набросать ему письмо.
«С Вами невозможно работать! Вы очень тяжелый человек, постоянно ломаете себя и окружающих. Все нервы мне измотали, тиран проклятый. Вы абсолютно пустой и ничтожный человек, пытающийся свою жизнь и весь мир уложить в удобную для Вас схему. Вы боитесь отыскать в себе остатки души и убиваете в себе малейшие чувства, это какое-то изуверство. Более того, Вы делаете капитал на чувствах, на слабостях других людей. Вы подавляете живую искру в окружающих вас людях, пытаясь сделать из них
Видит Бог, я держусь из последних сил, как глубоко пал мир, ведь это убийство совершается повсеместно, что же мы делаем, мы убиваем друг друга как безучастные твари.
Мне ничего не стоит стереть вас в порошок с Вашей мышиной возней. Вы полностью зависите от меня, Рудольф, и не представляете глубину своей беспомощной позиции. Я единственный Ваш шанс на спасение, потому что больше никто Вам не откроет глаз, и Вы будете погребены заживо своим невежеством под гнетом накопленных заблуждений. Мне известно больше, чем вы себе можете вообразить, и я уже начал лечение, может быть, несколько резко, но время не терпит, у Вас очень тяжелый случай - катастрофически. Самое страшное, что Вы семимильными шагами бежите к своей гибели духовной и яростно увлечены этой гонкой.
А впрочем, Вы всего лишь регистрационная запись, нумерованный подпункт в своде правил, как не надо жить. Мне кажется, что я напрасно теряю драгоценное время, которым могу наслаждаться ежеминутно, даря свои лучшие порывы людям достойным, тем, кому небезразлична их судьба, задумайтесь над этим, Рудольф, задумайтесь!
Поражает, с какой последовательностью и целеустремленностью вы следуете за своей гибелью. Кто-то хорошо поработал над Вами, как ни странно, но Вы всего лишь жертва как, впрочем, и я, мы жертвы этой чудовищной цепи, вынужденные погибать обоюдно, связанные невидимыми нитями - абсурдно, но факт. Однако это можно делать с улыбкой, а не скрежеща зубами от напряжения, Рудольф, в этом заключается разница.
Вы совсем не умеете разговаривать - совершенно. Диалог подразумевает двоих, Рудольф, повторюсь, Вы очень тяжело больны, таких случаев не бывало в моей практике, у меня опускаются руки, но дай бог все наладится. Надо отметить, что небольшие сдвиги есть, это уже радует, мне очень, очень тяжело с Вами работать, но надеюсь, вы осознаете мою дальновидность и пойдете навстречу своему выздоровлению».
Джей перечитал написанное письмо и улыбнулся печальной улыбкой. Он подумал, что это слишком откровенно, так нельзя, здесь голые эмоции и выпады. Нужно добавить сдержанности и официальности, чтобы это выглядело, как тонкий намек, как вывернутая наизнанку шутка. Джей сознавал, что его просто вывернуло на бумагу и он не смог сдержаться, мысли должны принять более отточенную форму, тогда они легче достигнут цели и эффект будет значительно ощутимей. «Тоньше, нужно работать тоньше, это слишком грубо, не тот стиль», - думал Джей. Он откинул в сторону листок с ручкой и уставился в окно, хитросплетение ветвей за стеклом гипнотизировали его мозг. Он невольно застыл в неподвижном наблюдении. «Сколько людей смотрело в это окно, и что они искали там, по ту сторону стекла, по другую сторону восприятия», - думал он. Джей представил себя такой же безучастной частью всего происходящего, как изображение на стекле, он пытался почувствовать, как его видит само окно, сама безучастность, являющаяся ему в иллюминатор этой иллюзии. Если отвлечься от себя, от своих мыслей, ощущений, можно проникнуть на пограничную грань сознания, где полная неопределенность и сущность являют себя пытливому взору, Джею было легко преодолеть барьер, сложнее задержаться в этом состоянии отрешенности. Восприятие начинало подстраиваться под ситуацию и тормозило процесс, Джей терялся в мыслях, появлялось беспокойство и из памяти выползали прежние переживания, ему было трудно признать их пустыми, сознание держало его разум, определяло его, и Джей приходил в себя, лишь на несколько минут выпадая из привычного хода мыслей. «Я дорожу своим Я, оно мне дорого, какой бы не была моя жизнь, мне не под силу от него отказаться, может быть, я ни на что не способен. Почему все так сложно? Почему?» - размышлял Джей, - «я вон из кожи изворачиваюсь и все бестолку, должен быть иной способ смотреть на мир».
На следующий день Джей как обычно без четверти десять сидел на своем рабочем месте и писал письмо Рудольфу, которое собирался отправить ему по мылу. Его начальник приходил несколько позже, но на этот раз его задержка была незначительна. Джей не хотел, чтоб Рудольф его застал за этим занятием, однако написать и отправить письмо Рудольфу до встречи с ним ему не удалось. Рудольф подошел со спины и до Джея донесся вопрос: - Чем это ты занимаешься?
– Пишу доклад о проделанной работе. Я Вами недоволен Р.В.
– простодушно отозвался Джей, лицо Рудольфа вытянулось, и он на несколько секунд опешил не зная, что сказать от удивления, но тут же опомнился и сделал Джею замечание.
– Так почему каталоги разбросаны, что за беспорядок?
– Я уберу, клиентов же еще нет, вот допишу только…
Рудольф отмахнулся от него, сказав что-то невразумительное, и ушел к себе в кабинет. А Джей продолжил набирать текст письма. Через двадцать минут Р.В. обнаружил у себя в почте незатейливый файл и открыл его. Его изумлению не было предела, как только глаза пробежали первые строчки, Рудольф жадно впился в текст, он был умен и любопытен, и Джей нисколько не сомневался, что его послание не останется незамеченным, и написал ему следующее: «Уважаемый Р. В.!
У меня накопились некоторые деловые претензии к Вам относительно выполняемой мной работы и Вашей удовлетворенности ею. Смею заметить, что Вы своими бесконечными замечаниями и ярко выраженной субординацией значительно понижаете мой уровень самооценки и сеете во мне ростки профессиональной неуверенности, что отражается на отношении ко мне сотрудников по работе. Вы препятствуете формированию неформальных отношений в коллективе и нагнетаете беспричинный страх на подчиненных, способствуя тем самым увеличению числа невынужденных ошибок. Объяснение этому я нахожу в Вашей психологической неустойчивости и подверженности влиянию стрессов, а также чрезмерной эгоцентричной ранимости. Честно говоря, я ощущаю, что принес бы больше пользы организации, занимая место корпоративного психолога… Видите ли, я не могу в полной мере осуществлять лечебную практику в рамках отведенной мне должности. А что касается Вас, то случай действительно катастрофический. Мне очень, очень тяжело с Вами работать, и это не смотря на то, что я очень терпимый и лояльный человек…
Мне очень сложно работать в обстановке постоянного конфликта, недоверия, скаредности и презрения. Железный занавес ваших защитных механизмов по охране капитала, сформированных на абсолютной виновности подчиненных, угнетает меня, с одной стороны, а с другой, навевает чувство глубокого сострадания к человеку, настолько зашоренного от мира прекрасного стремлением к стяжательству. Складывается впечатление, что Вы боитесь приоткрыть завесу и найти в себе остатки души, потому что за это придется платить. Поверьте, люди не настолько слепы, чтобы этого не замечать. Но больше всего меня травмирует Ваше отношение ко мне как к средству достижения личных целей, это изначально деструктивный подход, угнетающий творческую активность и низводящий человека в ранг существа безвольного и неразумного, но этим Вы и себя отбрасываете на эту же ипостась, ибо сознание проецируется с себя на других…»
– Да что он себе возомнил… он явно не в себе, это ж надо такое выдумать, - не сдержался Рудольф, первая волна изумления сменилась иронией, улыбка заиграла на его лице, - ну фантазер, посмотрим, - подумал он про себя, а его глаза скользнули дальше по строчкам. «Вам чужда свобода, Вы раб выдуманных схем действий, однако мир, заметьте, мыслится как целое, но не как кусочно-линейная программа действий одного субъекта, даже очень умного. Между тем, я могу Вам объяснить практически все, даже почему у Вас одни дочери. У меня очень широкая база, которую Вы нещадно сжимаете до уровня двоичного кода, помилуйте - это кощунство. Вы в силу своих заблуждений семимильными шагами бежите к своей духовной гибели и пытаетесь меня увлечь в эту бездну напряжения и необоснованного страха перед будущим…»
– Это бред какой-то… Кто он такой вообще, просто забылся парень…
«За меня и за Вас уже все давно решено. Вы же все время пытаетесь прыгнуть выше головы, остерегитесь, падение может быть ошеломляющим. Поражает, с какой методичностью и целеустремленностью Вы следуете за своей гибелью. Кто-то хорошо поработал над вами… как ни странно, но вы всего лишь жертва как, впрочем, и я, мы жертвы этой чудовищной цепи, вынужденные погибать обоюдно, связанные невидимыми нитями - абсурдно, но факт. Однако это можно делать с улыбкой, а не скрежеща зубами от напряжения, Рудольф, в этом заключается разница».
– Ру-дольф???
– вскинул брови Р.В., он уже не находил слов просто читал взахлеб.