Город снов
Шрифт:
Это всего лишь вопрос вашей собственной веры и настроения, а оно, кстати, частенько меняется, у меня, по крайней мере, не знаю, как у вас. Вот такой он забавный Чарльз Дарвин, а главное откровенный. Можно рассмотреть этот вопрос с точки зрения психологии. Может, Дарвин не мог себя поставить в ранг существ божественного происхождения, считая себя порождением животного мира. Очень удобный способ не верить в бога и отрицать религию, отдавая все во власть всемогущего человека, причисляющего себя к естественному животному отбору, что делать - фобия, а вдруг реально что-то есть выше человека, направляющее его, и определяющее его представления о законе. Эта сила или сущность могла реально человека втиснуть в этот закон на благо эволюции, она сама может предстать в виде силы, творящей этот закон и вложить это в сознание индивида, почему нет. Ведь тогда закон вершиться и не нарушается,
– Дарвин, ты к чему это?
– А?
– опомнился Джей, - да так, что-то в голове промелькнуло из другой жизни.
– Гы-гы-гы, ну ты даешь, - загремел Глеб.
– Да, ладно…
Они подошли к скамейкам.
– Всем привет!
– Здравствуй, - закартавила картошка.
– Привет, Джей, - как будто отметила что-то Малая.
– Привет, - чуть слышно отозвалась Саламандра, не поднимая глаз.
Джей протянул руку Тошену, обнимавшего телок. Тошен, самодовольно улыбаясь, высвободил руку и лихорадочно затряс руку Джея.
– Здорово, здорово!
Джей кривляясь, затряс его руку, мотыляясь всем телом с выражением неописуемой радости. Малая с удивлением посмотрела на Джея, выдерживая паузу, Саламандра засмеялась.
Вскоре Тошен ретировался и поспешил убраться по своим делам. Джей с Глебом тоже недолго пробыли там, тем более, до приезда электрички оставалось менее часа. Саламандра была в ссоре с Джем после одного случая на даче, и как-то сторонилась его все время, позволив себе лишь заметить однажды, что Джей все-таки поздоровался с ней из вежливости. Вскоре им наскучило общество ленивых дев, и они исчезли по направлению к вокзалу.
После встречи Кирилла Джей как-то приободрился, они ввели его в курс дел, рассказали, что творится с поселением, и упомянули о Городе, впрочем, Кирилл, похоже, догадывался о чем-то, но молчал или делал вид, что знает кое-что о Городе. Он просто умел не напрягать своим присутствием, любопытный такой ни на что не претендующий балбес и все. Глеб рассказал ему историю с дочей и Вжиком, которою Джей окрестил Саламандрой, ну этим и закончилось его знакомство с новостями. Да, пожалуй, ему и этого было предостаточно. Джею он запомнился одним случаем, когда приезжал в Город, и они ездили к Глебу в гости, и Саламандра тогда была с ними, а потом сплошной белый лист. Они добрались до известного пруда, но на этот раз прихватили с собой пиво. Девчонки лениво скучали, но, увидев Кириллиуса, как будто ожили: Саламандра бросилась ему на шею, Картошка картавила самозабвенно приветствия, а Малая плавно скользила по всей беседке как на балу. Все происходило как всегда: глупые разговоры, пиво и сигареты…- эти посиделки мало, чем отличались. Подошла Альфа, и Джей устроил целое представление, разыгрывая из себя соблазнителя. Как он только не пытался склонить ее пойти с ним все равно куда, в бар смотреть футбол, гулять в лес или на реку, придумывал на ходу кучу всякой ерунды, осыпал ее немыслимыми комплиментами, поддразнивая ее и успокаивая. Ребята следили за ним с интересом, а Джей вошел в раж и изощрялся с неподдельным шармом. В итоге Альфа не выдержала такого напора и ушла, Джей уже сравнивал ее чары с эпохой Крестовых походов, ее глаза светились пламенем инквизиции и гонений на ведьм, от лица веяло средневековьем, незатейливые украшения из тусклого металла украшали грудь, в ушах были старинные серьги. Джей вовсе не хотел добиться ее или заманить к себе под любым предлогом, он просто играл на публику, и все это понимали. Под конец, когда все уже начали затухать, Джей решил рассказать им сон и начал так.
– Вы о многом не догадываетесь.
– Да!? О чем же мы не догадываемся, Джей Ди?
– лепетала Малая.
– О том, что идет война, в Городе идет война…
– Джей, ты опять бредишь, что за чушь?
– С чего ты взял?
– спокойно вмешался Кирилл.
– Мне приснился сон, не знаю только, к чему… Я решил это потому, что в Городе идет война. Не знаю, может, конечно, я ошибаюсь.
– Ну, расскажи нам, мы тебе поможем, - как-то неуверенно проронила Малая.
– Ладно, слушайте.
– Э-э, его сны это ад какой-то, - загремел Глеб.
– В общем, вышел я вечером прогуляться перед сном. Погода теплая, такие мягкие сумерки, и на душе приятно, словно надышался цветами. Не помню, пробродил я час или два, но повернул назад в общагу, дошел до крыльца, поднялся и дернул дверь, но она оказалась заперта. Это ужасно рассердило меня, почему дверь опять заперта, что за порядки. Я тогда один жил во всей общаге: лето, все разъехались по домам. Я стал стучать в окно, будя вахтершу. И вскоре засов протяжно щелкнул, и дверь приоткрылась, бабулька спешно засуетилась, увидев меня, пропустила внутрь и быстро затворила дверь. Я почувствовал что-то неладное во всем этом, прошел к вахте и тут заметил, что в коридоре полно народу, я пошел по коридору, двери в комнаты открыты и повсюду солдаты, просто целый гарнизон солдат, кто спал, кто ел, кто играл в карты, сидя на полу, комнаты были забиты ими. Среди них были и раненые, с перевязанными руками и перебинтованными головами. Я прошел в одну из комнат, какой-то солдат предложил мне сыграть с ним в шахматы, не помню, играл ли я с ним или нет, помню, что искал свою комнату. Она оказалась пустой и нетронутой, я закрылся и лег спать, а когда открыл глаза, то очутился на какой-то горе, похоже, на Майкопском кургане, со старым приятелем. Все дымилось вокруг, как после войны, земля под нами была серой и мрачной, а мы, словно геологи с другой планеты, сидели на этом вулкане и ковыряли грунт. И вдруг из трещины рядом, из земли поднялся солдат и прошел мимо нас, мы посмотрели друг другу в глаза с Серегой, не поддаваясь удивлению, будто так и должно быть, но в это время из трещины вылез младенец в гимнастерке и в кокарде, мы обернулись к нему обомлевшие. Он посмотрел на нас и говорит: «Есть хочется». Помню, как завертелось у меня в голове: «А что ему дать, у нас тушенка всякая да картошка, а ему бы бутылку с соской». Но он прервал мои раздумья, сказав: «Сала бы…», - Джей замолчал.
– И это весь сон?
– очнулся Кирилл.
– Да.
– Ой, что-то у меня с мыслями творится, - схватилась за голову Малая, - Джей, с ума можно сойти от твоих рассказов.
– Очень натуральный сон, такое не забывается, словно ответ на мучивший вопрос, ведь дверь действительно была закрыта в тот вечер, перед тем, как я лег спать и увидел сон, он пришел как ответ. И я выходил на улицу, начало сна это реальность, а остальное скрыто и пришло извне.
Две недели нет заказов, это полный пи… ц. Деньги, которые я заработал, как приехал из Тобольска, я бездумно проиграл и прожрал, а теперь полный глушняк. Ненавижу Крысу… его гнилую зависть, его фальшь в каждом слове, его полнейшее равнодушие, больше наигранное и показное, но я все же съездил к ней, и это был рай, девять дней пролетели как один, я сходил с ума ежечасно, просто ходил по облакам, Таня, ты сокровище, ангел мой ненаглядный.
Как быстро человек превращается в кусок дерьма без денег, без работы, ты просто никому не нужен и можешь заниматься аскетизмом и мастурбировать сутками.
Эти уроды смеялись надо мной, когда я уезжал из Города, а теперь делают вид, что им плевать - ублюдки, никто и не просил их разделять мою радость, просто могли хотя бы в душу не срать, все заодно, педерасты, ненавижу, циничные, зашоренные сволочи, на х.., на х.. их всех!
Еще неделю этого дерьма, и я покойник. Крыса беснуется. Настроил всех против меня, а строит из себя святошу, будто перед всеми меня оправдывает, хотя за что?! Шутка, парадокс: для него, я во всех его несчастьях виноват, - это невозможно больше вытерпеть. Делить с ним крышу над головой сущий ад, постоянная измена какая-то, не знаешь, с какой стороны свалиться кусок дерьма тебе на голову. Но больше всего противно то, что Исконак с Кириллиусом ведутся на его гнилые выходки, превращаясь в послушных соучастников в его грязной игре, словно тупые пешки, готовые плясать под фальшивую дудку, придурки.
Крыса всегда рассчитывает на реакцию, чтобы лишний раз показать, вывернуть все свое дерьмо наружу. Он любит с педантичностью хирурга вскрывать ваш мозг сантиметр за сантиметром, врезаться в нежную ткань души, вызывая низших духов, заставляет почувствовать человека полную никчемность и разочарование, рассчитывая лишь на тупое, рабское поклонение, признание его незаурядности и гениальности в результате этого разыгранного им падения. Он как будто питается чужими страданиями, страхами и сомнениями: разрушить, высмеять, растоптать сокровенное - вот чем тешится его живой труп. Трус, сперва окружит себя заурядными зомби, а потом методично наносит удар за ударом, проворачивая вас через мясорубку клеветы и обмана, дерьмо гнилое…