Город, стоящий у солнца

Exile_kun

Мир, ты же вроде должен исполнять мои желания?! Почему ты не хочешь дать мне шанс? Так бы я и впал в ничтожество, наверное, но в один прекрасный день ко мне обратился человек, от которого сам я никогда бы не подумал ждать помощи. С чего бы начать…

На четвёртый день тоски и печали в стенах моей скромной обители прозвучал звонок. Дух-привратник высветил мне изображение гостя, стоящего у ворот и просящего аудиенции, и меня будто током ударили. Это оно! Шанс всё исправить, что бы ни пришлось для этого сделать. Я закусил губу до крови, вспоминая тот час, ставший для

меня переломным. Доки Города, корабль под чёрными парусами, высокомерная и незнакомая демоница, спрашивающая меня, нахрена я им там нужен, патруль светлых. Патруль! Этот ублюдок, стоящий сейчас у ворот моего поместья, один из них. Золотистые волосы, строгие черты лица, арийски-голубые глаза — только вот потрёпанный он какой-то. Я почувствовал, что улыбаюсь той обнажающей клыки улыбкой, какую раньше видел только у Найт… и этой суки-Настеньки. Рот наполнился слюной, клыки будто зачесались, в глазах, наверное, зажглись даже азартные искры, но вот этого увидеть без зеркала я не смог бы. Добыча. Какая сладкая добыча. Сама пришла. Тебе будет больно, светлячок, очень больно! И только где-то в глубине подсознания тревожным маячком металась нелепая, неуместная мысль: «неужели, это я? Неужели это место всё-таки меня сломало, сожрало, переварило и сделало таким же, как эти?» Её пришлось придушить — безжалостно и равнодушно.

— Впустить, — сказал я вслух и торопливо натянул на лицо гримасу радушного гостеприимства, спускаясь навстречу гостю. Он увидал меня. Сбился с шага. Почесал ухо. Поправил воротник. прокашлялся… «Узнал!» — пронеслось в моей голове злорадным эхом.

— ЗдравствуйтеуменякВамдело! — протараторил он быстро, как цыган из того фильма, — делоесть! Ятеперьтожетёмный!

— Дело? — я хищно втянул ноздрями воздух. Он боится меня. Где-то в глубине моей души радостно, с предвкушением заворчало чудовище, вроде тех, что прежде встречались мне лишь в других, в тех, кто пытался мучить меня.

— На земли светляков налёт, интересует? — он отдышался и заговорил медленнее.

— Ты же сам был светлым? — я поднял бровь в притворном удивлении.

— Изгнали. Взятки… — вымолвил неохотно мой гость и зло сверкнул глазами, — теперь я сам по себе.

— Поздравляю! И чего Вы, не знаю Вашего имени, ищете в моей скромной обители? — мы оба продолжали делать вид, что раньше нигде и никогда не встречались.

— Карл. Меня зовут Карл, а Вы ведь — Александр? Верно? мне Вас очень рекомендовали…

— Лестно. И зачем же я Вам, Карл, понадобился?

— Тут, в порту… Собирается ватага, вроде толковые ребята, и меня взяли. Хотим пограбить немного в серой зоне.

Я поднял бровь, пытаясь продемонстрировать брезгливое непонимание. Он торопливо пояснил:

— Это кварталы у стен Города, где живут те, кому внутри неуютно. Блудницы там, дельцы сомнительные, любители плотских удовольствий, просто анархисты — да все, кому по законам Города жить неохота, а сюда бежать страшно или не берут. Падаль и гниль, их даже светляки презирают!

— Ты специально светлых «светляками» кличешь? Сам ведь недавно таким же был.

— Ненавижу их, слабаков! Потому и ушёл, что жалкие они! Ничтожества крылатые!

«Минуту назад кто-то говорил, что изгнали за взятку» отметил я про себя, а вслух сказал:

— Не стоит, парень! Во-первых,

врага надо уважать, если недооцениваешь его, проблем не оберёшься. Во-вторых, ни один более-менее старый демон при мне светлых «светляками» не называл, только гопники и неофиты так палятся. Усвоил? — откуда только взялось во мне столько менторства и высокомерия? Не я ли пару дней назад был растоптан и сломлен?

— Усвоил…

— Ну, так к делу-то дойдём? Нахрена ты тут пришёл? Хочешь светлых бить — иди и бей, хочешь серых грабить — иди и грабь. Кто не даёт? Вольному — воля.

— Волын нет. А в кредит, под будущие трофеи никто не даёт.

— Пушки? Ну, допустим, пушек я дать могу. Но не просто так. Корабль у вас есть?

— Есть. Мы с народом скинулись подъёмными, купили. С нами даже демон из старых согласился пойти. Неплохой корабль, даже уже с рабами и припасами.

— Корабль приобрели, а на пушки, стал быть, денег нет? — полюбопытствовал я с ехидцей.

— Закончились! — с досадой поведал гость.

— С народом скинулись? И много народу-то?

— Со мной троих ребят из моего взвода турнули.

— И вчетвером вы хотите на Город рыпнуться? Не маловато вас?

— Впятером, один из местных нам помочь вызвался… Да мы и не на сам Город же идём! А в серых кварталах ни патрулей нормальных не бывает, ни армия туда не заходит… Зачем бы? Зайдём, слишком храбрых постреляем, у барыг товары вынесем, с бабами позабавимся, да слиняем до того, как вояки светляков подтянутся!

«Старый добрый грабёж, война и насилие. А это мысль! Чем не мужицкое дело?» — пронеслось у меня в голове.

— Звучит неплохо! Ну поступим тогда с вами так, мушкетёры: оружие я в кредит продам. По рыночной стоимости, конечно, и под двадцать процентов в месяц.

— Ну мужик, так ломить!

— А что, с рейда добычи не хватит? Может, ну его тогда, это рейдерство? Наймётесь куда-нибудь охранниками или батраками, честный труд…

— Идёт! — рявкнул мой собеседник. Боже, как это легко! Реально повёлся на слабо? Дети, чисто дети!

— И второе: на сколько долей добычу делите?

— На семь частей, — пробормотал бывший крылатый, понимая, что так дёшево он не отделается, — старший себе три берёт, и мы с ребятами ребятам по одной.

— Суть в том, что я прошвырнусь с вами, кости разомну. Чай побольше вашего крылатых настрелял, ой побольше.

— Мужик! От души! Нам лишний стрелок позарез нужен!

— А добычу поделим на десять частей. И моих из них три будет. Сверх того, что отдаёте за волыны, — продолжил я, глядя как в глазах собеседника гаснет восторг, — по рукам? Или за это только твой старший базарить может? Если так — зови его, добазаримся, а с тобой тогда разговор закончен.

— По рукам, — ответил он, лишаясь остатков энтузиазма. Помолчал и с досадой выдал:

— Старый сразу сказал, что ты с нами пойдёшь! И разрешил до трёх долей торговаться… Откуда он это знал? Ты-то откуда знал, до каких мне торговаться можно?! Это какие-то ваши тёмные штучки?

— Паучье чутьё! — медленно, тяжело, с нажимом произнёс я и скривил губы в подобие улыбки. Мы скрепили договор рукопожатием. Нервничает светлый. Боится. Хорошо! Назначив время для совместного похода в арсенал и обсудив время выход в море, мы достаточно тепло попрощались.